Видя мое тупое лицо, она орет:
— Хепи-пездей чую! — и смачно чмокает меня в щеку.
Пока я приводила себя в божеский вид, Мананка колдовала на кухне. Никто на свете лучше нее не может обставить вечеринку. Когда ей делают комплимент по этому поводу, она жеманно отмахивается:
— Люблю красоту.
Она не только любит красоту, но и умеет ее создавать.
***
Охапка хризантем и коробка конфет в виде сердца.
Я смеюсь. Приятно до слез:
— Мишенька, не рановато ли сердце дарить?
Мишенька, холеный, как мой Верух, целует мне руку:
— О чем речь. Я весь в вашей власти.
В картотеке у Мананки есть экземпляры на все случаи жизни. Мишенька, видимо, хранился в папочке «люкс».
Я давно не ощущала такого мужского внимания и такой заботы. Одно удовольствие флиртовать с таким красивым и умным мужчиной. Он поддерживает мою игру: легкие касания друг-друга, скользящие недвусмысленные взгляды, томный шепоток на ушко. Весь этот спектакль на фоне вина разбудил во мне желание. Мне нестерпимо захотелось мужчину. Но, к сожалению, не Мишеньку. Захотелось моего Славного. Захотелось услышать его грубое: «Еб-ти» и отдаться в его большие нежные лапищи.
Дурачку-Мишеньке кажется, что он преуспел. А мне то ли смешно, то ли бесит меня все это.
Эпизод 12
Я тихо скулю:
— Чертов Верух! Надоел ты мне, придурок ты хренов. А ну-ка давай, удовлетворяй меня. Я хочу мужчину.
Я закатываюсь истерическим хохотом:
— Быстро наколдуй мне кого-нибудь!
Язык у меня заплетается.
Верух наотмашь бьет меня по щеке. Валюсь на пол. Еле встав на четвереньки, пытаюсь вскарабкаться на софу.
— Если еще раз напьешься…
— То что? — оживляюсь я.
Верух терпеливо раздевает меня, не обращая внимания на мою брань, укладывает, заботливо укрывая одеялом:
— То я исчезну.
— Вот и хорошо, придурок ты хренов, — бормочу я зевая, — теперь я знаю, как от тебя избавиться.
Эпизод 13
— Мананка, не ори. Башка раскалывается.
— Да как ты могла! Я все сделала для тебя! Я его два месяца окучивала! Мишенька при деньгах, у него статус в городе, его в толпе за километр видно! Не такой ей! Это все твой поганый мусорщик! Видеть тебя не хочу! — И она шибанула дверью так, что задрожали оконные стекла.
Почему-то мне все равно. Ушла, да и пусть. Нечего воздух сотрясать. Наливаю минералки, смотрю в окно.
По улице вышагивает пьяный мужик в камуфляжной куртке.
Камуфляжная куртка!
Сердце скакануло и остановилось, а потом бешено понеслось.
— Славный, — сложились губы.
Слезы потекли сами.
— Славный мой, сладкий мой. Где ты, мой родненький? Ну почему ты так далеко?
Неосознанно протягиваю руку и натыкаюсь на оконное стекло:
— Я без тебя с ума сойду…
— Не сойдешь.
Верух подошел ко мне со спины и обнял:
— Я не дам тебе сойти с ума.
Славкины кудри щекочут мне висок. В свои ладонищи он берет мои ладони. Я поворачиваюсь:
— Верух, прекрати! Никогда не делай этого больше, понял! Смотри на мой рот: «ни-ког-да»!
Славный стоит напротив и улыбается. Ах, мамочка! Как же я давно его не видела, не касалась!
Злюсь:
— Верух, прекрати!
— Только один раз обниму твои губы.
— Нет, Верух!
— Закрой глаза.
— Нет, Верух!
— Ну еб-ти…
— Нет, Верух! Это не он! Это ты! Ты! Ты!
Я падаю на колени и колочу кулаками по полу. Приступ отчаяния мешает дышать и плакать.
Верух хватает меня за шиворот и тащит на балкон. Барахтаюсь, сопротивляюсь, а он, переваливаясь через перила, увлекает меня за собой.
Мы шлепаемся на траву в лесу у бревна на нашем со Славным месте.
Верух схватил меня за плечи и сильно тряхнул. Зубы клацнули и я прикусила язык.
— Успокойся, — сказал он повелительным тоном.
И я подчинилась.
***
Мы лежим на траве. Моя голова у него на плече. Его лицо-почти Славкино, только глаза другие. Я смотрю на любимое лицо как тогда, утром на даче. Хочется дотянуться до любимого левого уголочка губ, но я не шевелюсь. Хочется надолго запомнить его черты.
Он смотрит в небо. Запах травы, птици на разные голоса… Сейчас для меня ничего нет, кроме этого любимого лица. И я просто лежу и смотрю на него.
***
Люблю вышивать. Пальцы методично выполняют стежок за стежком, а в мозгу, по кругу, крутиться какая-нибудь простенькая фраза. В такой отрешенности я отдыхаю.
Но сегодня ничего не выходит. В пальцах нет согласия.
Мне надо увидеть Славного, запустить пальцы в его лохмы, поцеловать в левый уголочек губ. Или я — клиент психушки.
— Верух, пожалуйста, сделай это для меня.
— Еб-ти, мадмуазель. Для тебя все звезды с неба, — смеется Славка, поправляя кепку.