— Мистер Брайент! — прошептала она. — Мистер Брайент!
— Лу! — Ее имя он произнес совершенно безотчетно. И тут же сердито спросил: — И что вы здесь делаете?..
Лу сглотнула слюну. Она только теперь осознала, что ее тонкая фигурка в ночной рубашке наводит на предосудительные мысли. Она поспешно начала объяснения, а он внимательно слушал. И, как всегда, сразу же овладел ситуацией.
— Возвращайтесь и будьте с Марни. Я сейчас же подойду! — Несколько минут спустя, стоя у кровати старой няни, он говорил: — Я отвезу тебя в больницу, моя дорогая. Доктор Паркер тебя быстренько вылечит. — Его мягкий голос звучал успокаивающе. Лу он быстро приказал: — Пойдите разбудите Банта. Он будет открывать мне ворота. Вы нужны здесь, мисс Стейси.
— Да уж, — с трудом выговорила Марни. — От той, второй, мало толку…
Стив улыбнулся. Выпады Марни против Анжелы его бесконечно забавляли. Лу почувствовала, как он сжал ее руку, а потом направился к гаражу, а сама Лу пошла будить Банта…
Лу ужасно недоставало жизнерадостного общества Марни. Она готова была растерзать Анжелу, когда утром, услышав о драме, развернувшейся ночью, она язвительно заметила:
— Господи, надо же, какое несчастье! Но я не сиделка и не член Армии Спасения, я сюда не за этим приехала.
Подошло время ланча, когда наконец зазвонил телефон. Стивен Брайент сразу же сообщил: Марни удалили аппендикс, и он дождался, когда она пришла в себя после наркоза. Она уже чувствует себя лучше. Они с Бантом уже возвращаются.
Лу готова была прыгать от столь хорошей новости.
Следующие несколько дней были полны хлопот. Она вернулась к тому, с чего начала, когда приехала, только теперь у нее была еще дополнительная обуза — Анжела. Эта вздорная девица предупредила, чтобы Лу не рассчитывала на ее помощь, и сдержала свое слово. Она и близко не подходила к кухне, даже кровать свою по утрам не застилала и целый день валялась на плетеном диване на самой тенистой веранде, лениво полируя свои и без того ухоженные ногти. Лу тем временем металась по дому, пытаясь прибраться. Температура воздуха часто поднималась выше сорока градусов, и в такую убийственную жару невозможно было быть очень уж прилежной, да и к тому же у нее было слишком много дел по кухне. Анжела иногда все же бралась за тряпку — это когда она была уверена, что ее увидит Стив. Тогда она нарочито изящно начинала ходить по комнатам, «наводя блеск» там, где Лу уже побывала, с видом хозяюшки взбивала подушки и, поворачиваясь к Стиву, смущенно спрашивала:
— Я надеюсь, дорогой, ты не против, что я хозяйничаю в твоем доме? Я просто не могу смотреть на то, как все здесь запущено. Удивительно, как мало людей в наше время умеют по-настоящему тщательно убираться… Но, наверное, это во многом зависит от воспитания!
Лу, которая вошла как раз вовремя, чтобы услышать конец ее фразы, в душе кипела. Ей хотелось закричать, но она была слишком усталой для этого. Отрадно было лишь слышать, что милая старушка Марни поправляется — это было самое главное. А пока она без труда доставляла Анжеле удовольствие хотя бы в одном: она в эти дни практически не видела Стивена Брайента и не разговаривала с ним.
Поэтому Лу была совершенно ошеломлена, когда однажды вечером шла мимо двери кабинета, и та вдруг резко распахнулась, и ее бесцеремонно втащили внутрь. Хозяин дома не отпускал ее запястий, пока решительно не усадил в коричневое кожаное кресло. Тут он наклонился над ней и сказал негромким, но настойчивым голосом:
— Давайте-ка, мисс Стейси, поговорим начистоту.
Лу была изумлена, но постаралась не потеряться и, окружив себя убедительной невинностью, ответила:
— Боюсь, что я просто не понимаю, что вы от меня хотите.
— Тогда мне придется вам все объяснить. Почему вы в последнее время меня избегаете? Можно подумать, я заразный, так вы от меня шарахаетесь, когда мы встречаемся. Почему? Не так давно нам было хорошо в обществе друг друга. Это не моя фантазия, как не фантазия и то, что вы вдруг изменились. Я не могу понять, что на вас нашло, но намерен это узнать — немедленно! Почему вы ходите с затравленным, несчастным видом? Вы бледны, у вас лицо осунулось, и вы сейчас еще худее, чем когда только приехали сюда. Это не только из-за Марни — это что-то посерьезнее, правда?
Он замолчал, чтобы перевести дыхание, ожидая ее ответа.
Лу застыла на месте, не отводя взгляда от бронзовой чернильницы, сверкающей на письменном столе. Она не могла говорить — да и что можно было сказать? Она моргнула, продолжая смотреть на чернильницу.
Он понизил голос и заговорил мягко, убеждающе: