— Вам известно, что непосредственно перед своей смертью Уолтер Салливан звонил вам сюда?
— Да, я разговаривал с ним. Однако не подозревал, что это случилось прямо перед тем, как он покончил с собой.
— Должен сказать, меня несколько удивляет то, что вы сами не упомянули об этом.
— Понимаю. — Лицо президента стало серьезным. — Пожалуй, я сам удивлен. Наверное, я считал, что оберегаю Уолтера — точнее, память о нем — от новых потрясений. Хотя я отдавал себе отчет в том, что рано или поздно полиция узнает об этом звонке. Приношу свои извинения, лейтенант.
— Мне нужно знать детали этого разговора.
— Сет, не хотите что-нибудь выпить?
— Благодарю, я не отказался бы от чашки кофе.
Словно прочитав его мысли, державшийся в углу Бёртон снял трубку, и через минуту в кабинет внесли серебряный поднос.
Отпив глоток горячего кофе, президент посмотрел на часы, затем заметил, что Фрэнк наблюдает за ним.
— Прошу прощения, Сет, я отношусь к вашему визиту с должным вниманием. Однако через несколько минут у меня обед с делегацией конгрессменов, а если честно, это меня не очень-то радует. Как это странно ни звучит, я не слишком жалую политиков.
— Понимаю. Я отниму у вас всего несколько минут. С какой целью Салливан позвонил вам?
Президент откинулся на спинку кресла, словно приводя в порядок мысли.
— Я бы назвал это отчаянием. Определенно, Уолтер был не в себе. Похоже, он потерял душевное равновесие, самообладание. В разговоре он подолгу молчал. Это было совсем не похоже на того Уолтера Салливана, которого я знал.
— О чем он говорил?
— Обо всем — и ни о чем. Временами просто бормотал что-то бессвязное. По большей части Уолтер говорил о смерти Кристины. И о том человеке, которого вы арестовали за убийство. Уолтер говорил, что ненавидит его, поскольку тот разбил ему жизнь. Ужасно было это слушать.
— Что говорили вы?
— Ну я спрашивал у Уолтера, где он находится. Я хотел предложить ему помощь. Но он мне так это и не сказал. Если честно, я даже не знаю, понял ли он хоть слово из того, что я ему говорил, — в таком он был смятении.
— Значит, сэр, по-вашему, Салливан говорил как человек, задумавший наложить на себя руки?
— Я не психиатр, лейтенант, но если б мне предложили высказать свое непрофессиональное суждение, я бы сказал, что да, Салливан в тот вечер действительно говорил как человек, задумавший покончить с собой. Это был один из тех немногих случаев за время моего президентства, когда я почувствовал себя по-настоящему беспомощным. Если честно, после разговора с Уолтером я не удивился, узнав о его смерти. — Оглянувшись на бесстрастное лицо Бёртона, Ричмонд снова повернулся к следователю. — Вот почему я спросил у вас, нашли ли вы долю правды в слухах о том, что Уолтер имел какое-то отношение к убийству того типа. Должен признать, что после его звонка эта мысль определенно приходила мне в голову.
— Полагаю, у вас нет записи этого разговора? — Фрэнк вопросительно посмотрел на Бёртона. — Насколько мне известно, часть разговоров президента записывается.
Ему ответил Ричмонд:
— Салливан позвонил мне на личный номер, лейтенант. Это защищенная линия связи, и разговоры, ведущиеся по ней, не записываются.
— Понятно. Салливан прямо признавался вам в том, что причастен к смерти Лютера Уитни?
— Нет, прямо не признавался. Очевидно, у него в голове все перемешалось. Но, читая между строк… ну мне очень нелегко говорить такое о том, кого больше нет в живых, но, судя по прозвучавшей в словах Уолтера ненависти, полагаю, нет никаких сомнений в том, что он заказал убийство этого человека. Разумеется, никаких доказательств у меня нет, но таково мое впечатление.
— Очень неприятный разговор. — Фрэнк покачал головой.
— Да, да, мне было очень неуютно… А теперь, лейтенант, боюсь, меня ждут дела.
Сет не шелохнулся.
— Сэр, почему Салливан позвонил вам? В столь поздний час?
Сев, президент снова оглянулся на Бёртона.
— Уолтер был моим близким другом. Он никогда не придерживался строгого распорядка — впрочем, как и я. Не было ничего необычного в том, что он позвонил так поздно. В последние несколько месяцев мы с ним почти не общались. Как вам известно, у него случился серьезный стресс. Уолтер был из тех, кто предпочитает страдать молча. А теперь, Сет, прошу меня извинить.
— Мне просто показалось странным, что Салливан позвонил именно вам. Я хочу сказать, с высокой долей вероятности вас могло не оказаться на месте. Президенту постоянно приходится находиться в разъездах. Вот я и гадаю, что было у Салливана на уме.