Завернув за угол, Барнс увидел свисающую из окна веревку, и все мысли о кофе с плюшками исчезли. Он присел на корточки, рука его метнулась к оружию. Схватив рацию, Барнс доложил обстановку, при этом голос его дрожал от волнения. Настоящая полиция прибудет через несколько минут. Можно дождаться ее, а можно самому приступить к расследованию. Барнс рассудил, что за восемь долларов в час лучше оставаться на месте.
Первым подъехал его начальник в белоснежном универсале с эмблемой охранной фирмы на двери. Через тридцать секунд к дому свернула первая из пяти патрульных машин, и вскоре они выстроились на асфальтовой дорожке, словно перед железнодорожным переездом.
Двое полицейских остались прикрывать окно. Скорее всего, злоумышленники давным-давно покинули дом, однако в полицейском ремесле строить предположения опасно.
Четверо полицейских приблизились к входной двери, еще двое обошли дом сзади. Работая парами, они вошли в дом, отметив, что входная дверь не заперта, а сигнализация отключена. Удовлетворившись первым этажом, полицейские осторожно поднялись по широкой лестнице, напрягая слух и зрение на предмет малейших признаков какого-либо звука или движения.
Когда они поднялись на площадку второго этажа, обоняние сообщило сержанту, руководящему группой, что речь идет не о простом ограблении.
Четыре минуты спустя полицейские стояли вокруг того, что еще совсем недавно было молодой красивой женщиной. Пышущие здоровьем лица всех четверых стали мертвенно-бледными.
Сержант, мужчина лет пятидесяти с небольшим и отец троих детей, бросил взгляд на открытое окно. «Слава богу», — подумал он; даже несмотря на свежий воздух с улицы, атмосфера в комнате сводила с ума. Еще раз посмотрев на труп, сержант быстро подошел к окну и вдохнул полной грудью ночную прохладу.
Его дочь примерно такого же возраста. На мгновение он представил ее лежащей на полу: от лица одно лишь воспоминание, жизнь жестоко оборвана. Теперь дело было уже не в его компетенции, но ему очень захотелось одного: присутствовать при том, как схватят того, кто совершил это ужасающее злодеяние.
Глава 7
Сет Фрэнк был занят тем, что жевал сэндвич и в то же время пытался завязать бантики своей шестилетней дочери, собирающейся в школу, когда зазвонил телефон. Выражение лица жены сообщило ему все, что нужно было знать. Ленточками занялась она. Взяв трубку, Сет завязал галстук, слушая спокойный, деловой голос диспетчера. Через две минуты он уже сидел в своей машине; закрепив на крыше служебного «Форда» мигалку, хотя в этом не было никакой необходимости, полицейский помчался по пустынным проселочным дорогам округа, пульсируя зловещими синими огнями.
Высокое крепкое тело Фрэнка уже начало свой неизбежный путь к дряблости, а вьющиеся черные волосы видали более пышные дни. Сорока одного года, отец троих дочерей, день ото дня становящихся все более сложными и непонятными, он уже давно пришел к заключению, что далеко не все в жизни имеет смысл. Но в целом он был счастливым человеком. Жизнь не нанесла ему нокаутирующих ударов. Пока что. Фрэнк проработал в правоохранительных органах достаточно долго и знал, как быстро это все может измениться.
Засунув в рот пластинку жевательной резинки, Сет принялся медленно жевать ее, а за окном мелькали компактные ряды сосен. Свою работу в правоохранительных органах он начал в одном из самых плохих кварталов Нью-Йорка, где понятие «ценность человеческой жизни» ничего не значило. Там ему довелось увидеть практически все способы того, как один человек может убить другого. Со временем Фрэнка назначили следователем, что бесконечно обрадовало его жену. По крайней мере, теперь ему предстояло появляться на месте преступления уже после того, как плохие ребята его покинули. Она стала лучше спать по ночам, сознавая, что страшный телефонный звонок, который разрушит ее жизнь, скорее всего, так и не раздастся. Это было все, на что она могла надеяться, связав свою жизнь с полицейским.
В конце концов Фрэнка назначили в отдел расследования убийств — что в его ремесле было самым сложным и ответственным делом. Однако через несколько лет он решил, что ему нравится и работа, и ответственность, но только не в объеме по семь трупов ежедневно. Поэтому перебрался на юг, в Вирджинию.
В настоящий момент Сет Фрэнк был старшим следователем отдела расследования убийств округа Миддлтон, что звучало громче, чем было на самом деле, поскольку так получилось, что он являлся единственным сотрудником отдела расследования убийств, работающим в округе. Однако относительно безобидные просторы сельского округа Вирджинии не требовали от Фрэнка серьезной работы. Средний душевой доход подведомственной ему территории зашкаливал. Да, людей убивали, но кроме жен, застреливших своих мужей, и наоборот, а также жадных до наследства подростков, прихлопнувших своих родителей, особых развлечений не было. Во всех этих случаях преступники были очевидны; работать приходилось не столько головой, сколько ногами. Но звонок диспетчера обещал, что такое положение дел может измениться.
Дорога петляла по лесам, затем вынырнула в обнесенные оградами зеленые поля, где лениво встречали утро нового дня породистые длинноногие скакуны. За внушительными воротами начинались дорожки, ведущие к жилищам избранных счастливчиков, которых на самом деле в Миддлтоне было предостаточно. Фрэнк заключил, что в данном деле ждать помощи от соседей не придется. Оказавшись в своей крепости, эти люди, вероятно, не слышат и не видят ничего, что происходит снаружи. К чему, несомненно, они и стремились, и щедро заплатили за такую привилегию.
Подъезжая к поместью Салливанов, Фрэнк поправил галстук, глядя на себя в зеркало заднего вида, и смахнул назад выбившуюся прядь волос. Он не питал особых симпатий к богатым, но в то же время и не испытывал к ним неприязни. Они были частью головоломки. Что подводило к самой приятной стороне его ремесла. Ибо среди всех зигзагов, поворотов, заблуждений и откровенных ошибок маячил бесспорный трюизм: если ты убил другое человеческое существо, ты попадаешь в его, Фрэнка, ведение и в конечном счете будешь наказан. Каким именно оказывалось наказание, Сету обыкновенно не было дела. Главным было то, чтобы виновный предстал перед судом и, если он будет осужден, отбыл положенное наказание. Богатые, бедные и все посредине. Пусть профессиональное мастерство Фрэнка несколько притупилось — чутье никуда не делось. И в конечном счете он всегда предпочитал полагаться именно на чутье.
Свернув на дорожку, ведущую к дому, Сет заметил маленький комбайн, пожирающий кукурузное поле по соседству. Комбайнер внимательно наблюдал за действиями полиции. Вскоре информация быстрыми скачками распространится по всей округе. Комбайнер никак не мог знать, что он уничтожает улики, свидетельствующие о бегстве. Не знал это и Сет Фрэнк. Он выбрался из машины, накинул пиджак и поспешил в дом.
Засунув руки в карманы, Фрэнк медленно осмотрел комнату, впитывая в себя все детали пола, стен, скользнув взглядом по потолку и вернувшись к зеркальной двери, и наконец остановившись на том месте, где последние несколько дней пролежала убитая.
— Стю, делай фоток побольше, — сказал он. — Похоже, они нам пригодятся.
Фотограф-криминалист расхаживал по комнате, постепенно удаляясь от трупа, и старался запечатлеть на пленке все аспекты помещения, включая его единственного обитателя. Далее последует видеосъемка места преступления с подробными комментариями. Суд необязательно примет ее, но для следствия она будет бесценной. Подобно тому, как футболисты просматривают видеозапись игры, следователи снова и снова изучают видео с места преступления в поисках дополнительных улик, за которые можно ухватиться только при восьмом, десятом или сотом просмотре.
Веревка по-прежнему была привязана к шкафу и по-прежнему исчезала в окне. Но только теперь она была покрыта черным порошком для снятия отпечатков пальцев, которых, впрочем, на ней все равно не обнаружат. Для того чтобы спуститься по веревке, даже с завязанными узлами, обычно надевают перчатки.