К Локку вернулся наконец дар речи:
— Какова ваша роль во всем этом?
Мейсон пожал плечами:
— Я адвокат Евы Белтер, достаточно?
Локк пытался иронизировать и дальше, но на этот раз у него плохо получалось:
— Следовательно, она тоже замешана в этом. Это ее вы выгораживаете, Мейсон?
— Она моя клиентка. Вы это хотели сказать?
— Нет, не это!
— Не знаю, может быть, вам лучше придержать язык, мистер Локк, — в голосе Мейсона зазвучала угроза. — Вы обращаете на себя внимание. Люди оглядываются.
Локк с трудом овладел собой.
— Не знаю, к чему вы ведете. Но я вам сорву все планы. У меня есть совершенно железное алиби, если дело идет об убийстве Белтера. Я предъявлю его вам только ради одного удовольствия утереть вам нос.
— Хорошо, предъявляйте, — пожал плечами Мейсон.
Локк посмотрел направо, потом налево.
— Возьмем такси, — предложил он.
— Делайте, как считаете нужным, — согласился Мейсон.
Локк подозвал свободное такси, бросил водителю: «Отель «Уалрайт», после чего поудобней устроился на сиденье. Промокнув лоб платком, он закурил дрожащими руками сигарету и повернулся к Мейсону:
— Послушайте. Вы адвокат, умный человек. Я привезу вас к одной молодой особе. Так вот, я не хотел бы, чтобы ее имя фигурировало где бы то ни было. Я не знаю, на что вы рассчитываете, но я сумею убедить вас, что нет ни одного шанса доказать то, что вы подстроили.
— Если это подстроено, то вы можете ничего не опасаться. Вы сами отлично знаете, что достаточно возбудить обоснованные сомнения, и ни один суд присяжных не сможет признать вас виновным.
Локк раздавил сигарету о пол такси.
— Ради бога, бросьте эти бредни. Мы оба хорошо знаем, в чем дело. Вы хотите насолить мне, чтобы я сломался и капитулировал. Зачем крутить? Вы хотите вмешать меня в паскудную историю, а я не намерен вам этого позволить.
— Что вы так переживаете, если уверены, что все это подстроено?
— Потому что опасаюсь некоторых дел, которые при этом могут вылезти.
— Вы думаете о том убийстве в Саванне?
Локк выругался, отвернулся от Мейсона и стал внимательно смотреть в окно. Мейсон сидел, удобно устроившись на сиденье, и, казалось, был полностью поглощен созерцанием людей на тротуаре, фронтонов домов и витрин магазинов. В какой-то момент Локк начал было говорить, но раздумал и замолчал.
Такси остановилось перед отелем «Уалрайт». Локк вышел и жестом руки показал Мейсону на таксиста. Но Мейсон покачал головой:
— Нет, Локк, на этот раз вы платите, ведь это вы хотели взять такси.
Локк достал из кармана деньги, швырнул водителю и исчез в дверях отеля. Мейсон двинулся за ним. Локк подошел к лифту и поднялся на десятый этаж. Когда лифт остановился, он вышел, не глядя, идет ли Мейсон за ним, и направился прямо к номеру Эстер Линтен.
Он постучал в дверь.
— Это я, Эстер! — крикнул он.
Девушка открыла. На ней был халат, из-под которого виднелось шелковое розовое белье. При виде Мейсона она сделала большие глаза и отступила, резко запахнувшись в халат.
— Что это значит, Фрэнк?
Локк прошел мимо нее.
— Я потом тебе объясню, дорогая. Я хочу, чтобы ты сказала этому господину, где я был вчера вечером.
— А в чем дело, Фрэнк?
В голосе Локка было бешенство:
— Перестань глупить. Ты хорошо знаешь, в чем дело. Ну, давай, это серьезная история, ты должна сказать всю правду.
Она смотрела на Локка, хлопая ресницами.
— Сказать всю правду?
— Да. Этот человек не из секции по борьбе с проституцией. Он просто-напросто дурак, которому кажется, будто он может впутать меня в какую-то подстроенную историю.
— Мы были на ужине, — начала она слабым голосом. — А потом вернулись сюда.
— И что дальше? — настаивал Локк.
— Потом я разделась, — выдавила она.
— Говори дальше. Скажи ему все. И говори громче, чтобы он тебя хорошо слышал.
— Я легла в постель, — медленно продолжала она. — Вечером я выпила пару рюмок…
— В какое время вы легли? — спросил Мейсон.
— Где-то около половины одиннадцатого.
Локк смотрел на него.
— И что дальше? — спросил адвокат.
Она тряхнула головой.
— Я проснулась сегодня утром со страшной головной болью, Фрэнк. Конечно, я знаю, что ты был здесь, когда я заснула. Но я не знаю, во сколько часов ты вышел, и вообще ничего больше. Меня совсем разобрало с двух рюмок.