А далее я обнаружила на своей майке смазанные бурые пятна, тем самым найдя оправдание легкому замешательству Горина, прежде чем его руки сомкнулись вокруг меня и подтолкнули в спальню. Вместе с тем, меня посетила какая-то несокрушимая уверенность, что кровь не его, как, впрочем, и на штанах, потому что видимых повреждений на его теле ночью не было. Разве что… на сбитых костяшках(?). В ванной на кране также наличествовали приметы вчерашнего происшествия, оставленные по недосмотру вызванной в ночь Натальей Владимировной. Видимо, бедная женщина не успела толком проснуться, а ей уже отдали тьму распоряжений, при условии не тревожить сон гостьи. А как еще истолковать свое пробуждение только поутру? Ладно, это все сущая ерунда, не стоящая внимания, на данный момент есть вопросы поважнее, к примеру, почему Темка так и не перезвонил. Вновь вызванная к жизни тревога внезапно дала о себе знать застывшей в жилах кровью. Похолодевшими пальцами хватаю телефон, с опаской включаю подсветку и не нахожу ни единого сообщения. По трезвым размышлениям понимаю - Горину сейчас не до него, но волнение по-прежнему холодит внутренности. Пока перебираю в уме все возможные варианты пропажи приятеля, не замечаю как достигаю машины и ловлю на себе цепкий взгляд Дмитрия. Настроения вести разговоры совершенно нет, тем более демонстрировать свои эмоции, которые нет-нет да и проступают на лице, поэтому спешно ныряю в салон и отворачиваюсь к окну. Мой маневр удается на «ура», дорога проходит в тишине и покое. Либо человек Горы так хорошо вышколен, либо у него таки имеется чувство такта.
Маршрут до общежития не занимает много времени, я даже не успеваю углубиться в раздумья, как на горизонте показывается общага. Девчонки встречают меня мятыми моськами со следами недосыпа, и меня невольно воодушевляет прошедшая, пусть и не совсем гладко, ночь у Леши. Перспектива снова дремать на занятиях, даже если тому имеется весомое основание – два совместно проведенных дня рождения соседей, не приводит меня в восторг. Наверняка отмечали всем этажом до глубокой ночи, предварительно заткнув комендантше рот бутылкой элитного конька. Вон как все потерянно слоняются, точно новоиспеченные зомбяки. Да и штын в коридоре стоит такой, что начинаешь понимать, лучше не дышать – заразишься. В комнате ловлю на себе завистливые взгляды, видать слишком свежо выгляжу, и иронично кривлюсь. А я что, я ни че, мне бы лучше такую, одноразовую головную боль, чем «горинскую», не прекращающуюся. В итоге под несчастные стенаний и кряхтение подруг, с трудом отдирающих задницы от постели, торопливо собираю недостающие конспекты, стремительно выскакиваю в коридор и в проходе сталкиваюсь с Викой.
- Курить есть? – тут же звучит вопрос в лоб, но ответить не успеваю.
- Соловьева, - раздается рядом знакомый голос, - протрезвей и протри зенки. Это Устинова, еще один антитабачный фашист. Не меняй маршрут, топай дальше и будет тебе счастье.
- А-а, - тянет гласную Виктория, всматриваясь в мое лицо осоловелым взглядом, - сорян, Лиса, попуталась, - затем аккуратно отодвигает в сторону и, запнувшись об порог, вваливается в комнату с тем же вопросом «Курить есть?». Кошусь вправо и вижу соседку Селезневу Катю, на которую обижаться всей жизни не хватит. Очень уж она любит вворачивать в свою речь занятные термины, несущие маловразумительную смысловую нагрузку, соответственно мало кому понятную. Мимоходом уронив приветствие, проскальзываю мимо слоняющихся в прострации студентов, судя по виду не спешащих на занятия и в лучшем случае намеревающихся заявиться в универ ко второй паре, если вообще осмелятся свершить сей подвиг, и бегу к лестнице. Времени в запасе немерено, учитывая экспресс доставку до альма-матер, но на утро у меня наполеоновские планы, если конечно «Москва» никуда ни «съехала».
Стоя на крыльце университета и зорко осматриваясь, не жду чуда, но очень на него надеюсь. Мой взгляд медленно скользит по галдящим кучкам, собравшихся на алее студентов, выхватывая из общей массы молодежи отдельные экземпляры, пока вдруг не спотыкается на примечательной, во всех смыслах, курчавой макушке. Ага, Сатир. А где наш балагур, там и вся честная братия. Еще один, более детальный обзор каждого из представителей собравшейся компании парней и мои глаза таки находят искомое. При виде пребывающего в полном здравии и весело скалящегося приятеля от сердца поначалу отлегло, а затем внезапно захлестнуло злостью. Я значит себе места не нахожу в тревоге за него, а он тут преспокойно веселится. Даже не удосужился перезвонить. Убью гада! В общем, капитально накрутив себя, я ринулась на абордаж. Оказавшись в кругу ребят, разом со всеми поздоровалась и, нагло схватив Артема за локоть, поволокла в сторону.