- Что?! – опешила я, во все глаза глядя на парня.
Его довольство внезапно смыло, и он серьезно заговорил:
- Короче, Алиса, у меня приказ, и чтобы его выполнить я тебя силком готов тащить. В противном случае отхватим оба. Поэтому давай не будем создавать друг другу проблем.
Улыбнувшись уголком губ, я грустно сообщила заведомо известную ему истину:
- У меня она только одна, и название ей Гора.
- Ты не поверишь, у меня тоже единственная, - ответил вдруг Дима, полностью отзеркалив мою мимику и тон, - и имя ей Киса.
Глава 23. Порочная сладость.
Кто бы мне несколько месяцев назад сказал, что порог своего мужчины я буду перешагивать полная опасений, я бы тогда посмеялась. Теперь же я не знала чего мне ждать. Едва дверь за мной закрылась со звуком захлопнувшейся позади ловушки, в глубине квартиры раздались шаги и навстречу мне вышел сам хозяин. Высокая, широкоплечая фигура, облаченная в банный халат, и стекающая с влажных волос влага, вызвали целый шквал сладких воспоминаний и ярких эмоций. Мы замерли, в полной тишине пристально глядя друг на друга и остро ощущая растущее между нами напряжение. И это явно далекая от романтических бредней ситуация. В реальности все намного сложнее, здесь и сейчас проходило яростное противостояние, молчаливый бой мужского и женского начала. Я не хотела пасть к его ногам как спелая вишня, а он привык брать то, что ему нужно, не спрашивая ничьего соизволения. Он свято верил, что я принадлежу ему, а я, наивно веруя в равенство полов, требовала уважения, и как бы это прискорбно ни звучало, хотела принадлежать ему. Женская логика, чтоб ее! И пусть хоть каждая вторая женщина во всеуслышание кричит, что это неправильно и она бы на моем месте поступила иначе, все это чистой воды брехня. Стоит нам увидеть перед собой сильного самца, мы до последнего будем бить себя кулаком в грудь, добиваясь уважения, справедливости, в конце концов, а через секунду с упоением отдаваться ему и кричать уже от испытанного удовольствия. А чем я хуже? Вот именно, что ничем, поэтому стоило Леше в два широких шага пересечь разделяющее нас расстояние и, прижав всем телом к двери, обрушиться на меня жестким, жалящим поцелуем, я тут же ответила.
Хочу его, хочу до умопомрачения, до покалывания в кончиках пальцев, до щемящей в груди тоски, но шрам, тот, что лежит на сердце, все еще свеж и болезнен. У каждого имеется свой лимит терпения, мой уже достигнут. Малейший толчок, и я никогда не стану прежней, или окончательно сломаюсь под давлением обстоятельств, потеряю себя, заблудившись в чувствах к мужчине. Это ли не самое страшное? Да, именно оно. Пока существует собственное я, нужно отстаивать свое мнение, не идти на поводу чужого, жить своей жизнью, своими мыслями, своими мечтами.
Все эти мысли вскользь проходили по кромке сознания, а тело плавилось в руках мужчины и стремительно посылало сигналы в мозг, пылающий в агонии ярких ощущений. Я истосковалась по нему и абсолютно не противилась, когда в сторону полетели нещадно сорванные с меня вещи. Пригвоздив меня к двери, он яростно насадил меня на себя и жестоко начал вбиваться. Минута, двери, три… Ничего странного в том, что финиша достиг он один – у мужчин «забег» короче. Это слышно по тяжелому дыханию, уткнувшегося носа в шею, и спадающему напряжению в окаменевших мышцах, быстро приходящего в себя Леши. Но, несмотря на самой же придуманное оправдание, разочарование маковым цветом расцветало в груди, низ живота болезненно тянуло, а кожа мучительно горела.
- Я бы хотел сказать, что это наказание, но не могу, - глухо прозвучал его голос, обжегший шею дыханием.
- Почему? – шепотом спросила я, ощущая в горле колючий ком всепоглощающей обиды.
- Потому что не слышал твоего протяжного стона, не слышал своего имени, не чувствовал сокращения мышц.
Я усмехнулась, сморгнув выступившую на веках влагу, и смело заявила:
- Изобразить?
Он тут же вскинул голову и с гневом воззрился на меня.
- Только попробуй! – и для убедительности с силой вжал меня в твердую поверхность, выбивая из легких воздух. Лишь спустя несколько долгих секунд, я смогла сделать глубокий вздох и, отвернувшись, обратиться с просьбой:
- Пусти, пожалуйста.
- Нет, - жестко припечатал он, чуть отрываясь от меня.