- Тебе нравиться мучить меня, да? – наконец, не скрывая слез, поглядела на него.
- Мне не нравится твое бессмысленное сопротивление. Я говорил и повторю снова: ты принадлежишь мне, - чеканя каждый слог, проговорил Леша.
- Ты же меня отпустил, - растерялась я, не зная как расценивать его слова.
- Я хотел так думать, пока ты не связалась с компанией Артема. А потом ты устроилась ко мне на практику…
- Ты следил за мной, - потрясенно вымолвила я.
- А ты думала, я так просто требовал тебя повзрослеть? Так просто не получиться, Киса, - и внезапно начал двигаться во мне вновь отвердевшей плотью, с каждым толчком вторя собственным словам: - Я заставлю тебя принять мой мир, заставлю погрузиться в него, стать его неотъемлемой частью.
Озвученное отголосками эха гуляли по сознании, тонущем в новой волне наслаждения, не волновали разум своим пугающим смыслом, затирались всплеском более сильных чувств и оседали на дне памяти ненужной информацией.
- Хочешь ты этого или нет, - внезапно выдохнул мне в лицо и впился в губы с финальным аккордом моего содрогнувшегося в экстазе тела, а спустя полминуты излился в меня, продлевая мою эйфорию и достигая собственного пика.
Дальнейшее плохо отложилось в памяти, потому как я раскисла в его руках после потрясающего оргазма, полностью опустошившего разум. Списала это на долгий перерыв и покорно отдалась ему на волю, позволяя делать с собой что угодно. Меня быстро омыли под душем и мягко уложили в постель. И хотя желудок бурно протестовал против вынужденной диеты – обед я тоже благополучно пропустила, - едва голова коснулась подушки, мгновенно отрубилась. А разбудили меня самым не потребным образом: вторгнувшись в святая святых. Языком. Леша будто извинялся за вчерашнюю вынужденную жестокость и вознес меня на небеса, прежде чем суровая реальность вторглась в наш уютный мир. Удовлетворенная, разомлевшая, лежа в его объятиях, я будто вернулась во времена полугодовой давности, когда мы точно также - насытившись, нежились в постели и встречали рассвет. Вернул меня в действительность голодный ор желудка. Леша приглушено хохотнул, разомкнул объятия и, чмокнув в висок, откатился на край кровати.
- Пошли, позавтракаем, Киса, - вдруг холодно вымолвил он, и эйфория слетела с меня, как откинутое им одеяло.
- Леш, - тихо позвала его, готовясь увидеть в его глазах лед, но вопреки моим ожиданиям, в его взгляде ледник таял. Я несмело улыбнулась и неожиданно увидела призрачную тень улыбки, сразу же сделавшую мне настроение на день.
- Ты сейчас похожа на пресытившую кошку, которую вот-вот погонит хозяин за опустошенную крынку сметаны.
Сравнение вмиг отрезвило меня и настороженностью отразилось на лице, потому что, по сути, так и было. Его твердое утверждение о моей принадлежности ему, лишь доказывает это.
- Что? – вопросительно вскинув бровь, спросил он.
С осторожностью подбирая слова, попыталась донести ему свою мысль:
- Ты уже не раз говорил мне, что я принадлежу тебе, - и все равно прозвучало глупо и по-детски.
- Ты пересмотрела фильмов, Киса, - ледяным тоном обронил он, резко поднимаясь. Чуть резче чем надо, дернул на себя висящие на стуле штаны, невольно обнажив произведенный мои словами эффект, и неожиданно добавил: - Ты принадлежишь мне как женщина. Моя женщина, на которую никто из мужчин не вправе претендовать. Поторопись, я не любитель есть в одиночестве.
Еще одно признание или обыкновенный намек не затягивать? Дальше раздумывать оказалось некогда, потому что взгляд упал на настенные часы, и меня ветром сдуло с постели. Не распакованные сумки стояли тут же в спальне, и мне пришлось изрядно повозиться, пока я не нашла в куче сброшенных кое как вещах, что-то пригодное для выхода. Пусть я и прохожу практику у любовника, опоздание мне не спустят с рук.
Завтрак проходил в привычной обстановке. Перебирая разложенные на столике бумаги, Леша время от времени прикладывался к чашке с кофе и круасану, а я удовлетворяла нужды организма более существенной пищей. Только лишь когда моя тарелка опустела, он поднял на меня глаза и, на утвердительный кивок, принялся собирать документы в портфель. А вот уже на пороге я вспомнила то, чего раньше не предусмотрела и слегка замялась.