- И для этого размахивал кулаками?
- Я просто пытался защитить ее от тебя, - едва слышно прозвучало признание, и у меня перехватило дыхание от ноток обреченности. - Ты угробишь ее.
- А ты нет? Я хотя бы сделаю ее сильнее, дам все что она пожелает.
- Ты не любишь ее, - в голосе друга звучало отчаяние.
- А ты надо думать полюбив, сделаешь ее счастливее?
- Ты давно убил во мне эту способность, - прозвучало еще горше, оставив неприятный осадок и у меня на душе.
- Как видно не зря. Поздно спохватился, твое время ушло. Она моя. Понял? Моя!
Кажется, Леша еще что-то говорил о том, что пришлет за мной Диму, но я его уже не слышала, неторопливо анализируя подслушанное. Весь этот диалог стал для меня полнейшим откровением. Оказывается, Артем мне все время лгал не по собственной прихоти, а просто из попытки защитить меня от самой себя и гнева Горина. Он глядя на то, что со мной творится, тщательно скрывал свои чувства, чтобы, не дай бог, подставить меня. Грубо говоря, вознес их на жертвенный алтарь, основанный на моей собственной любви к его брату, в крохотной надежде, что Леша оставит меня в покое. Сам же Алексей, по-своему заботился обо мне, вынудив младшего братика присматривать за мной, в оплату некоего долга, однако самонадеянность его и подвела. Дёмин, проявив завидное рвение, вдруг перестал доносить на меня и решил вступиться. Возможно поэтому Леша так тщательно охранял тайну своего происхождения, потому что боялся отвратить меня и тем самым подтолкнуть в объятия Артёма? Но когда все вскрылось, он поспешил вмешаться и оградить меня от всех и вся, лишь бы не упустить. Кто бы мог подумать, что в несгибаемом Горине притаилось столько неуверенности? Или все дело в ошибках прошлого?
Глава 31. Дыхание смерти.
Артём с утра пораньше смылся на работу, оставив мне записку с пояснением и тонким намеком на типа, с нетерпением ожидающего моего появления у дверей общежития. Дима встречал меня хмурым взглядом и сообщением, что на работу мне сегодня не надо. Должна ли была я почувствовать облегчение? Не знаю, напротив - меня одолела досада. Там я хоть чем-то могла занять свои мысли, а дома, от безделья, определенно займусь самоедством и изойдусь волнением. А ведь впереди еще целые выходные и если я за это время не помирюсь с Лешей, меня ждет впечатляющий уикенд. Сложное испытание, учитывая, что меня до сих пор бросает в дрожь при воспоминании о последнем событии. Вскрывшаяся жестокость Алексея, поразила меня в самое сердце, хотя я раз за разом ловила себя на мысли об оправдании его поступка. Ну не дура ли? Определенно дура, только влюбленная. Хорошо хоть пока не в силах отпустить ситуацию, а то бы уже давно сама бросилась к нему на шею и молила о прощении, которого в принципе не должна просить.
Всю дорогу разочарование кислотой разъедало внутренности, а душа тянулась к непостижимому мужчине, чье сердце выковано из стали, а тело из чугуна. Холодный, жестокий, беспощадный, с тлеющим горном в груди, которого мне стоит слегка коснуться и разверзается пожар, охватывающий все мое существо. Окружающая его атмосфера спокойствия и надежности, так необходимая мне, воздействует на меня словно наркотик, без которого сложно не просто двигаться, но и дышать. Я восхищаюсь его силой, несгибаемой волей, хладнокровием, и с жадностью перенимаю привычки, даже не задумываясь об их значении. Он же, жадно пьет мои эмоции, опустошает меня, потому что не может позволить себе подобную слабость, а я без сожаления делюсь с ним, потому что могу и хочу. Его прикосновения внешне лишь акт вынужденной заботы, а на деле в них таится предназначенная только мне нежность, резко трансформирующаяся в алчную страсть, едва мы остаемся наедине. Кто он для меня? Глоток свежего воздуха, в смраде загазованного города; бесконечно тлеющая искра, разжигающая во мне огонь жизни; тихая гавань, в штурмующем море мира; и реалия жизни, открывающая мне все грани бытия. Хочу ли я ему принадлежать? Без сомнений, поскольку моя жизнь пуста без него. Прощу ли я его за бессердечные поступки? Определенно да, до тех пор, пока они не поблекнут в моей памяти или их не затмит нечто незабываемое. Все эти мысли вихрем проносились в моем сознании, а пустые глаза бессмысленно взирали на мелькающие за окном улицы города. Я давно сделала эти выводы, но только сейчас позволила себе их признать.