- Но прикрывалась-то ты им, - нежданно для самой себя, выпалила я, и поспешно закрыла рот рукой. Еще не хватало нарваться на гнев вооруженной фурии. Судя по тому, как она стремительно подорвалась с кресла и подлетела ко мне, я оказалась близка к истине. Я испуганно вжалась в обивку дивана, со страхом глядя на направленный на меня пистолет, и, обливаясь потом, считала секунды до конца жизни.
- Он сам виноват! – тыча в меня дулом, верещала она. – Перестал уделять мне внимание, без конца пропадал на работе, а ночами пас своих бритоголовых ребяток.
Звуки пронзительного визга с трудом достигали сознания, продираясь сквозь чадящий в груди траурный набат. Мне бы поздравить себя с точностью выводов, но в голове назревал панический ужас, потому как моих нищих знаний оказалось достаточно, чтобы разглядеть снятый с предохранителя пистолет и подрагивающий на спусковом крючке палец. Кровь оглушительно застучала в висках, когда слуха внезапно достиг еле различимый щелчок и время словно замедлилось. Я прекрасно знала что последует дальше и с ужасом осознала свой конец. Настал час расплаты. Знать бы за какие грехи…
Глава 32. Потеря из потерь.
Дрогнувший в руках ствол неожиданно повело в сторону, я в последний миг рванулась в противоположную, и всем телом дернулась от толчка, прокатившегося по упругой спинке дивана. Звук выстрела грохотом отозвался в ушах, а в следующее секунду я словно в замедленной съемке наблюдала падение пошатнувшейся от отдачи женщины, ее искаженное страхом лицо и с содроганием отброшенный в сторону пистолет. Некая сила тут же подбросила меня на ноги и кинула вслед за рухнувшим на пол оружием. Мне бы удивится собственной реакции и ловкости, тем не менее, в тот момент, я думала только о самозащите, заключенной в этом куске металла. Еще в полете схватив пистолет, я как кошка в воздухе вывернулась лицом к женщине, навела дуло на нее и тяжело приземлилась на бок. Боль эхом прокатилась по телу и заглохла где-то в области груди, пронзив сердце уколом. В глазах на мгновение потемнело, а далее мне потребовалась вся сила воли, чтобы отбросить панику и трезво оценить обстановку. А посмотреть было на что: дырка в спинке дивана ужасала своей близостью к вмятине от моей прижавшейся в шоке спины, а проделавшая ее женщина, съежившись, сидела на полу и, покачиваясь, тихо скулила.
- Вера? – тихо позвала я, осторожно поднимаясь, так как все тело болело и исходило мандражем. Она резко вскинулась и потрясенно воззрилась на меня, будто не веря, что я все еще жива. Шок из ее глаза неохотно отступал, в них вновь возвращалась былая самоуверенность, но и она чуток приугасла, завидев в моих руках нацеленный на нее пистолет. Однако это не помешало ей грациозно встать с пола и далеко не грациозно, скорее угрожающе, надвинуться на меня. Моему возмущению не было предела. Она что, совсем за дуру меня считает? Недолго думая, я заново взвела курок и нацелила на нее готовое к бою орудие. Спеси у женщины стремительно поубавилось, как и самодовольства на лице. Судя по недовольному блеску ее глаз, вероятно все это переползло на мою физиономию, но и там надолго не задержалось, потому что внезапно грохнула входная дверь и вскоре в арочном проеме материализовалась массивная фигура Леши. Если поначалу на его по обыкновению бесстрастном лице отражалась тень бешенства, то увидев меня с пистолетом в руках, он весьма удивился и поспешил это скрыть. Да, глаза мне не врали, он по-прежнему пребывал в холодной ярости, но я каким-то шестым чувством ощущала, как из него уходит напряжение и… тревога(?).
- Объяснись, - непреклонным тоном потребовал он от Веры.
- Я…
Вся высокомерность женщины вдруг куда-то делась, передо мной стояла сильно напуганная и неуверенная в себе женщина. А затем с ней начала происходить странная метаморфоза: она вдруг оживилась, расправила плечи, поджала напомаженные губы, а глаза неожиданно блеснули торжеством. Гордо вскинув подбородок, она ткнула в меня наманикуренным пальчиком и уверенно заявила:
- Она угрожала убить меня.
Я едва не выронила все еще направленный на нее пистолет, чувствуя, как рот сам собой от изумления распахнулся. Ох, не ту она профессию подалась, не ту. Не в манекенщицы надо было идти, а в артистки. Глядишь, стала бы мировой звездой. Похоже, я одна впечатлилась устроенным спектаклем, потому что Горин хищно осклабился и с усмешкой проговорил:
- А я ведь на нечто подобное рассчитывал. Все ждал, когда же ты покажешь свой носик из норки и приступишь к действиям, - заметив кислое выражение лица женщины, он цинично усмехнулся. - Что, неприятно признавать поражение, да Вера? А ведь она вправе требовать компенсации, например, пули, в область столь дорогостоящего тела, которым ты без конца торгуешь.