— Будь осторожен. Я поднимусь... Не впускай никого, кого не знаешь. Если появится какой-нибудь тип под предлогом повидать кого-то из жильцов, немедленно позови меня. Наблюдай за ним по подъему лифта, отметь, на какой этаж он поднимется.
— Хорошо, шеф... Но я могу задержать его и здесь... а вы спуститесь и посмотрите на него, если захотите...
— Не перестарайся. Просто устрой так, чтобы я смог его увидеть.
— Вы считаете, что возможна потасовка?
— Все в свое время, старина!
— Я с вами, не забывайте этого! Если вы будете нуждаться в подкреплении, я могу позвать Берта, он живет напротив, или Брайина, он — сбоку... Это хорошие парни, и они обязаны мне за некоторые услуги.
— Спасибо, я этого не забуду.
Рондина, открыв дверь, обрадовалась:
— Мой дорогой! — и прижалась к моим губам.
Я страстно обнял ее, но, захлопнув дверь ударом ноги, немного отстранил от себя, чтобы полюбоваться.
— Гм...
— Что значит «гм»?.. Вы, американцы, разговариваете как варвары!
Она взяла мою руку, просунула под свою, я невольно прижался к ее высокой груди.
— Я не ждала тебя сегодня вечером.
— Я тоже не рассчитывал тебя увидеть.
— И как же получилось, что зашел?
— Не хочу, чтобы ты была тут одна.
Рондина повернулась и вопросительно посмотрела на меня. Она не понимала, что меня привело к ней.
— Догадываюсь... Это связано с делом Гамильтона?
— Приготовь мне что-нибудь выпить. И я все тебе сейчас расскажу.
— Но у тебя все по-прежнему?
— По-прежнему.
Пока она наполняла бокалы, я проинспектировал помещение. Никого. Бросил взгляд на окна, двери... Заперто. Просто у меня такая привычка, хотя, в сущности, в ней нет никакого смысла, потому что кто угодно, если он действительно этого захочет, может открыть дверь. Другое дело, что, ломая замок или разбивая стекло, человек производит много шума, а поэтому всегда все-таки остается какое-то время на то, чтобы приготовиться к встрече незваного гостя.
Когда я вернулся в гостиную, Рондина протянула мне бокал и села на ручку кресла, в которое я упал.
— Рассказывая мне о своих делах, ты нарушаешь элементарные правила безопасности. И все равно считаешь, что должен это сделать?
Я глотнул виски. Затем, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на нее и деловым тоном заявил:
— Правила безопасности я диктую себе сам. Ты, Рондина, воспитана в Интеллидженс Сервис и потому идешь одной дорогой со мной. Я тебе абсолютно доверяю.
— Отлично. Понимаю, что ты так думаешь, но ты ничего не делаешь, чтобы я могла тебе помочь.
— Точно.
— В данный момент ты даже скорее считаешь, что я для тебя обуза. Это так?
— В некотором смысле да. Если они попытаются заставить меня брызгать слюной, захватив тебя, это очень осложнит мою задачу. Сейчас не время для этого.
— Поясни.
— Это слишком большое дело, любимая. Но если они завладеют тобой, чтобы заставить меня раскрыться, я должен буду принять их вызов и попаду в ловушку. А я не могу идти на такой риск...
Ее рука, ласкающая мой лоб, переместилась на мой затылок и погладила его.
— Не думаю, что ты пойдешь на такой риск, Тайгер. Я на это не рассчитываю. — Она с нежностью посмотрела на меня. — И не протестуй! Мы служим одному идеалу, так что... Если хочешь, расскажи мне все, я слушаю.
Я обрисовал ей ситуацию. Если Рондине суждено попасть в переплет, она имеет право знать, почему информированный агент работает эффективнее идущего ощупью, в темноте. Тот, кто ожидает атаку, кто предупрежден, может ударить врага раньше. А я хотел бы, чтобы все шансы были на стороне Рондины, хотя и рассчитывал, по возможности, ни во что ее не втягивать.
Когда я закончил, она снова наполнила мой бокал и удобно устроилась на моих коленях.
— И что ты предлагаешь? — спросила Рондина.
— Предлагаю тебе быть все время со мной. Если Хэл Рэндольф оставил тут легавого следить за тобой, чтобы с твоей помощью добраться до меня, я, беспокоясь о тебе, потеряю много времени. А если тебя захватят враги, то еще хуже. Я предпочитаю держать тебя рядом с собой, и тогда не будет никаких историй.
Она принялась размышлять вслух:
— Вообще-то у меня благоприятная ситуация. Пока в посольстве идут все эти туманные переговоры и вырабатывается новая политика, мне особенно делать нечего. — Рондина прижалась ко мне щекой и подняла на меня глаза. — Твоя рабыня ожидает твоих приказаний... — И добавила с лукавой усмешкой: — Но никакой ругани. Даже не начинай!
— А если ты в этом нуждаешься, дорогая?