Последнее время Аркадий Швейцер действительно жил только бильярдом. Собственно, профессией его, как мы знаем, были карты. Но карты и бильярд - свояки, и даже весьма близкие, как, к примеру, меламед и шадхен, арендатор коробочного сбора и мясники, торговец и банкротство, банкир и грабеж, и тому подобное.
Сам Аркадий не играл теперь на бильярде. Это стоило ему немалык денег, да и порядком осточертело. Нынче он наблюдал лишь за чужой игрой и «мазал».
«Мазать» на бильярде - это такое же занятие, как игра на бирже, и мы считаем нелишним остановиться на нем минуту-другую.
Представьте себе большой, сильно прокуренный и грязный зал, где стоит несколько длинных столов, накрытых зеленым сукном. Вокруг них с утра до поздней ночи снуют молодые люди с киями в руках, бьют ими по точеным костяным шарам, и кто больше загонит в лузу шаров, тот кончил партию и забирает деньги.
Играют обыкновенно только двое, все остальные, люди самые различные, сидят вдоль стен, следят за игрой и делают ставки на того или иного игрока. Это и называется «мазать».
Среди игроков попадается немало «специалистов». Они поначалу дают своему противнику несколько очков фору, выигрывают партию, а затем начинают вдруг проигрывать - делают фальшивые ходы (клопштос), у них появляется дрожь в руке (мандраже), и таким образом они ловят пижонов (простаков) и обирают их. Молодчики, которые сводят вот таких игроков, называются «хозяевами», или «наводчиками».
Одним из таких «наводчиков», пусть вас это не смущает, и был наш Аркадий Швейцер, последнее время не вылезавший из бильярдной. Он дышал день и ночь табачным дымом, слушал забористую брань, блатную речь, наблюдал дикие сцены, нескончаемые скандалы. Для нашего Аркадия это было падением, потому что по профессии он, собственно, картежник. Только несчастье заставило его так низко пасть. Но чего не сделает человек ради заработка!
Аркадий помнил те славные времена, когда он вел большую игру: разъезжал со своими парнями на пароходах, ловил «зайцев» и потрошил ик карманы до самого донышка. А потом неделями валялся в номерах гостиниц, не появлялся на свет божий и все играл, играл; затем в клубах метал банк: двадцать пять против двадцати, пятьдесят против сорока, сто против восьмидесяти, двести против ста шестидесяти, четыреста против трехсот двадцати. Вспомнив это, наш Аркадий тяжело взохнул.
- О чем вы так вздыхаете? Вас гнетет горе еврейского народа или неудачи в игре?
- Какая там, к черту, игра! Какие карты! - огрызнулся Аркадий тоном монарха, потерявшего державу. - Нынче ведут игру лишь со смертью. Прежде была игра, вот это игра! Куда девались те времена, когда понтировали и сто, и двести, и триста рублей на карту!
- Это вы так крупно играли? - спросил Бронзентолер и принялся как следует разглядывать соседа.
- Это, по-вашему, крупная игра? - ответил не без гордости Аркадий, точно разговор шел о его судах, бороздивших морские просторы, или о его юбилее, прогремевшем на весь мир. - Это вы называете крупной игрой?! А вы не видали, как понтируют пять сотен на карту? Как сейчас помню: сидела нас порядочная компания игроков. Смотрю, в банке изрядный куш - почти тысяча рублей. Банкомет смотрит на меня: «Что угодно?» - «Карту!» - говорю. «Сколько прикажете?» - спрашивает он. Я как стукну по столу: «Карту!»
Аркадию представляется, что он в клубе и понтирует. Лицо его пылает, глаза горят. Он ударил кулаком по столу, да так, что писатель чуть не свалился под стол. Полумертвый от испуга, он вскочил и стал разглядывать своего нового соседа.
Это понравилось Бронзентолеру, и он раскохотался.
- Что вы скажете о нашем сочинителе? - подмигнул хозяин. - Знаете, почему я назвал его Чемчиком? Потому что он наряжается и следит за собой, как настоящий немчик. А из немчика у меня получился Чемчик. Правда, прозвище здорово подходит ему?
- Точно по нему шито, чтоб мне пропасть! - заявил Аркадий и обернулся к Чемчику: - «Носите на здоровье и износите не больным!» - как говорила моя бабушка Толца, когда напяливала на меня арбеканфес, перешитый из ее ватной юбки.
Все трое расхохотались, и Чемчик показал при этом свои маленькие съеденные зубки.
- Значит, так крупно вы играли? Гм... - переспросил Бронзентолер и, не спуская глаз со своего нового квартиранта, выдохнул клуб дыма, который встретился с кольцами от сигары Аркадия. Облако наполнило маленькую темную комнатушку, и воздух так сгустился, что при свете маленькой лампешки друзья едва различали друг друга.
- Ну, а деньги? Чтобы вести такую игру, надо ведь иметь деньги? - спросил Бронзентолер и глянул на Аркадия так, как смотрит знаменитый профессор на своего пациента, то есть едва удостоив его взглядом.