Сама и посмеиваюсь над собой, продолжая топать по жаре. Ещё километр примерно и наш дом, а там тенёк и ледяная вода из колодца, от которой зубы сводит! Ничего нет вкуснее этой воды во всём мире!
Желание пить как будто даже придает сил. Переставляю ноги увереннее и быстрее, но с асфальта приходится посторониться. Шелест шин явление редкое, а потому сразу реагирую.
Нехотя смещаюсь в придорожную пыль и останавливаюсь, чтобы переждать, пока водитель проедет. Идти в босоножках, если в них набился песок, удовольствие ниже среднего. И так жаааркооо…
— Привет, Васенька, — слышу голос деда Андрея и радостно поднимаю голову, встречаясь совершенно с чужим взглядом.
— Здрав… — спотыкаюсь и на автомате заканчиваю: — ствуйте…
Вместо ожидаемых светлых глаз с россыпью морщинок в уголках, меня сверлят глаза тёмные, но знакомые.
Андрей.
Повзрослел, изменился, но не так, чтобы невозможно было его узнать.
— Садись, Василисушка, домчим с ветерком!
— Спасибо, деда Андрей. Сама. Да и недалеко мне.
— Садись, садись. Мне-то не рассказывай, как недалеко.
— Нет-нет, — отказываюсь, проклиная тяжёлую сумку. — Я, правда, сама. Мне нетяжело.
Если бы не пассажир, то я бы села в машину, обрадовавшись помощи. Но только не с этим… надутым Барсом!
— Упрямая, как твоя бабка!
Дед Андрей выходит из машины и забирает покупки, сводя густые брови у переносицы.
— И это легко? Ты девочка, Вась, или ездовой ишак?
— Кто? — от изумления даже забываю, с кем меня сравнили.
— Ослица, — фыркает тот, чьего мнения вообще-то никто не спрашивал.
— Что?
— Кто, что? Уши тебе на что?
Деда Андрей посмеивается в усы, а я придумываю, как бы достойнее ответить. Но пока набираю воздух в легкие, тонированное стекло задней двери опускается и женский голос тянет:
— Давай скорее, Ааандреей!..
Глава 03
Лето 1998. Андрей.
На асфальте мелом
Ты рисуешь лето,
Ласковое море
Трогаешь ладонью.
Воду, воздух, время,
(Маленькую тайну)
То, чего не знаешь,
(Никому не скажешь)
И беспечной птицей
В небо улетаешь.
© «Иванушки International» — «Тополиный пух»
Со смесью удовольствия и странной радости рассматриваю взбешенную Ваську. Хотя… Какая она Васька, позвольте?
Невысокая, изящная, офигительно красивая девушка с волосами цвета мёда, плавящегося на солнце.
Дух захватывает от увиденной картинки!
И даже то, что мы в двух шагах от нашего дома, меня не останавливает.
Плюхаюсь обратно на сиденье и подмигиваю деду, наблюдающему на нами со стороны.
Когда только я успел выйти? Не заметил, поглощая волны эмоций, по которым, как оказалось, безумно соскучился.
Отрезвляет, как ни странно, голос Марины.
Хотя… Что значит, «странно»? Закономерно: она моя девушка, я привез её знакомить с родными, а сам поплыл, стоило увидеть заклятую подругу детства.
Не, так не пойдет!
— Давай, дед, мы домой, а ты тогда Василису подкинь, да?
Снова берусь за ручку, чтобы совершить обратное недавнему действие. Со стороны выгляжу, походу, как неадекват, скачущий то в салон, то из него.
— Вместе прокатимся, заодно Шурке спасибо скажешь.
— Нуууу, — тяну, хотя и так понятно, что отказом не ответишь.
Пыхтящая то ли от злости, то ли от жары Василиса устраивается сзади, хмуро кивнув Маринке.
Та платит взаимностью. Повернув к себе зеркало заднего обзора, вижу поджатые губы своей девушки, и…
Залипаю на прикушенной губе Васьки.
Хотя какая она Васька…
А, да. Это уже проходили. Кажется…
Мозг, ау⁉ Жара жарой, но утекать никуда не надо.
Растираю лицо, словно только проснулся, и возвращаю зеркало в исходное положение.
Пока занимался самокопанием (а если откровенно, страдал хренью), успели подъехать.
Уютный дом ни капли не изменился, разве что…
— Перекрасили? Раньше же вроде зеленый был?
— Давно уже, — отзывает Василиса ровным голосом.
Странно, что мирно.
Первой выходит из машины и терпеливо ждёт, когда я достану ей из багажника сумку с продуктами.
Хмыкаю изобретательности деда, успевшего подстелить под сетку тряпку.
Улыбка сама собой расползается шире, когда в тряпке (чистой!) узнаю ту самую простынку. Каракули до сих пор не отстирались, тусклыми чернилами напоминая про желание маленькой Васи украсить моё постельное бельё.