Камни на холме оказались развалинами древнего городища Аулие-Бастау. Наверху оказалась одинокая мусульманская могила – мне не удалось узнать, чья – она была вся обвязана непременными казахскими тряпочками и ленточками. Коридор между каменными блоками почти правильной кубической формы спускался с верхушки холма к озерцу, где среди кустарника виднелись небольшие мостки: одни для того, чтобы набирать воду, другие – чтобы купаться. Там бил термальный источник, и вода всегда была с постоянной температурой в плюс шестнадцать. Весь Тараз приезжал сюда на Крещение…
Дядя Миша полез в источник купаться. Братовья долго уговаривали меня последовать его примеру, но безуспешно. Поглядев на низкое пасмурное небо и ледяной ветрюган, я не рискнул. Как оказалось на следующий день – и правильно, ибо Владимирыч подхватил себе междурёберную болючую простуду. Я полез с фотоаппаратом на верхушку развалин и сделал оттуда несколько кадров. Чуть позже к источнику подъехали три узбека, чтобы набрать воду из родника. Дядя Миша о чём-то побеседовал с ними, и мы покатили обратно в Тараз.
Неподалёку от местного аэропорта и автомобильного базара на въезде со стороны Шымкента, слева оказалось кладбище, где была похоронена мать братовьёв Степановых. Заехав туда и помянув, мы покатили потом в сторону местной наркологии, в двухэтажное кафе по улице Фурманова. Обеденное блюдо, заказанное там Игорем, смогло бы удивить любого гурмана восточной кухни. Это был как бы лагман, но сделанный не с мясом, а с куырдаком – тушёными бараньими субпродуктами из сердца, печени, почек и прочего. Сверху на такой «лагман» накладывалась приличная порция салата из свежих овощей, а само блюдо называли в честь хозяина этого кафе, придумавшего сей шедевр, «серёжей»!
Заказав по «серёже», мы ещё легкомысленно попросили вдогонку по шашлыку. Погорячились. Еле влезло. Но Игорь героически выскочил снова на трассу и полетел на сей раз в сторону Мерке. Через одну железнодорожную станцию мы съехали с шоссе вправо и нырнули под насыпь полотна в бетонную трубу, предназначенную для пропуска паводковых вод. Грунтовая дорога начала петлять вдоль высохшего русла небольшой речушки вверх, к горам. Вскоре показалась пара каких-то коттеджей, трансформатор и прицеп с бочкой для воды. За всем этим посреди Великой Казахской Степи ровными рядами стояли аккуратно обтёсанные почти квадратные каменные блоки.
Это были развалины древнего городища Акыртас. Такие городища стояли вдоль всего «Шёлкового Пути» в пределах прямой видимости. И если на любом из них зажигали сигнальный огонь или дым, это сразу же было видно соседним аналогичным сооружениям. Обтёсанные прямоугольные каменные «кирпичи» располагались ровными рядами, между которыми угадывались «улицы» и внутренние помещения. Почти в самом центре городища был расположен древний засыпанный колодец для пополнения запасов воды. Огромный камень, стоявший посредине одной из «улиц», назывался «Тёплым Камнем» – он почему-то всегда был чуть теплее окружающего воздуха. Прижав озябшие ладошки к его краю, следовало вообще-то прочитать молитву, но я никаких молитв не знал…
Пытаясь разглядеть пасмурный горизонт, я сильно усомнился в том, что огонь, разведённый в Акыртасе, смогли бы увидеть на Аулие-Бастау. Сомнения мои рассеялись лет пять спустя, когда при раскопках под таразским базаром вдруг нашли недостающую между ними точку – городище, аналогичное Акыртасу. И тогда всё сразу встало на свои места.
На следующий день Дядя Миша остался дома с укутанным простывшим боком, а Игорь повёз меня к Мавзолею Карахана. Этот Мавзолей возведен над могилой Ша-Махмуда Богра Карахана, одного из первых ханов этой династии, в Х-ХІІ веках управлявший огромной территорией империи Караханидов – того самого Карахана, к которому так спешила красавица Айша-Биби. Сооружение оказалось почти в центре города и, полюбовавшись им, мы поехали потом в посёлок сахарозавода.
У развилки железных дорог, в том месте, где от основной трассы отходила ветка на Жанатас, прямо под высоченной насыпью нечётного главного хода раскинулся приличных размеров кафешник. Мы с Игорем уболтали официантку вынести наш заказ на пустовавшую летнюю площадку, где и устроились, глядя по ходу на проползающие прямо над головами поезда. Домой вернулись уже затемно, потому что я потом сделал ещё несколько кадров вечернего Джамбула – Акимат с подсветкой и дом, в котором в своё время жила кичигинская бабушка Елена Григорьевна…