– Какой вы ребенок, – вздохнула дама и еще крепче сжала его руку. – Сколько вам лет?
– Восемнадцать. Но это никого не касается, – надулся Веничка.
– Предположим, – не стала спорить дама. – А вы уверены, что она не передумает?
– Кто?
– Лиза, конечно, кто же еще?
– Вы знаете Светлицких? – обрадовался Веничка. – Думаете, у меня есть шанс?
– Конечно, – протянула дама. – И, пожалуй, я вам помогу. Если вы поможете мне.
– Для вас – все что угодно! – объявил Веничка, воспрянув духом. Но тут же сник, вспомнив об Андрее Ивановиче, а заодно кое-какие слова Лизиной бабушки.
– Нет, – простонал юноша, – ничего не получится! Она влюблена в инженера с черными глазами. А ее бабушка считает, что я… что я… Что я недостаточно для нее богат!
– Ужасно, – серьезно сказала Амалия. – А у вас, случаем, нет тетки-миллионщицы?
– Нет, – признался Веничка, хлопая глазами.
– Как же так? В современной жизни это самая нужная вещь, после дядюшки-миллионера.
Веничка объяснил, что у него есть только одна тетка, которая его воспитала. И хотя их доходов хватает на все насущные нужды, богачами их все же назвать нельзя.
– Ах ладно, пустяки, – вздохнула Амалия. – Мне бы хотелось взглянуть на вашу Лизу. И, желательно, с тем самым Андреем Ивановичем. Где их можно найти? Может быть, на каком-нибудь вечере?
– Лиза говорила, что их пригласили на бал к немецкому послу, – ответил Веничка, подумав. – Сказала, что будет рада меня там видеть, и вообще… Правда, я не знаю, как туда попасть, – жалобно добавил молодой человек.
– Я знаю, – ответила Амалия, и ее глаза сверкнули. – Решено: вы пойдете туда со мной!
Глава 4 Бал разбитых сердец
– Герцогиня д’Эперне! Граф де Бри! Герр Кунст! Мадам Светлицкая! Мадемуазель Светлицкая! Месье Ретарден!
Лизонька млела от восторга. Ах, как чудесно было в особняке немецкого посла! Экзотические цветы, птицы в клетках, в холле – настоящий фонтан, из которого била вода, в большой зале – оркестр, и хрусталь, и серебряные приборы, и…
– Бабушка, – пролепетала Лизонька, не веря своим глазам, – тебе не кажется, что там, у колонны, – Веничка?
– Оставь, дорогая, – отмахнулась госпожа Светлицкая. – Твой Веничка – растяпа, я всегда тебе говорила. Он никак не мог попасть на этот бал, потому что сюда пригласили только тех, кто что-то собой представляет. – И она мило кивнула головой какому-то итальянскому дворянину (который на самом деле был обыкновенным карточным шулером).
Однако Лизонька настаивала. Конечно же, это Веничка! С какой-то светловолосой дамой, а на даме столько бриллиантов, что они наверняка стоят дороже их особняка на Елисейских Полях.
С некоторым неудовольствием госпожа Светлицкая всмотрелась в фигуру между колонной и отягощенной бриллиантами особой – и вынуждена была признать, что действительно видит Веничку Корзухина. Однако с тех пор, как он покинул их особняк (как в глубине души надеялась Лизина бабушка, навсегда), в облике Венички произошла разительная перемена. Во-первых, он был одет, как денди лондонский, и даже лучше. Во-вторых, в особе рядом с ним госпожа Светлицкая признала баронессу Корф и невольно забеспокоилась. Всем было известно, что баронесса Корф удостаивала своим вниманием даже не каждого принца крови, а Веничка уж точно к ним не принадлежал. Невольно госпожа Светлицкая заволновалась: неужели она допустила просчет и недооценила племянника Марфы Егоровны? Лавируя между гостями, мадам направилась к баронессе, но тут ее обогнал белокурый молодой господин, кудрявый, румяный и пухлогубый. С первого взгляда господин производил самое выгодное впечатление, но уже на второй становилось ясно, что с ним лучше лишний раз не связываться. Это был Карл фон Лиденхоф, секретарь немецкого посла.
– Ах, баронесса! Вы все-таки удостоили нас своим вниманием!
Он поцеловал гостье руку и окинул юношу рядом с ней небрежным, однако же чрезвычайно острым, как шпага, взором.
– Венедикт Корзухин, мой дальний родственник, – представила своего спутника Амалия, и госпожа Светлицкая погрузилась в пучину тихого сладкого ужаса.
Как! Она сделала все, чтобы разлучить внучку с недотепой Веничкой, даже придумала девушке легочную болезнь, чтобы увезти ее подальше, а теперь оказалось, что Веничка ни много ни мало родственник самой баронессы Корф! И как же ловко плутишка все скрывал! А его тетушка тоже хороша… «Мы совсем одни, только я и Веничка, никого у нас нет». Да-с… Вот и верь после этого людям!