Очевидно, на "весельчака с навыками супер-убийцы" Каракулев "положил хозяйский глаз": хочет "захомутать" умника для работы на государство. К своей выгоде и для "игры в своих политических раскладах". И вот так получается, что сей "ценный кадр" как-то приблизил "численно похудевшую" вторую группу и оставшихся бойцов "Альта" к кругу "генеральских доверенных лиц".
"Альт" морщился, но докладывать своему начальству о "некоторых нюансах" не спешил. Сказать честно, он "в тихую" лелеял мысль, что удастся завербовать Рарэйна в "росгвардейский элитный корпус". Хотя бы "временным инструктором по неогневой подготовке". На пол-года, а при удаче и дольше. Но, ясно, что Каракулев уже вцепился в парня как клещ! Так что не факт, что получится!
Усталые "спецы", два "уцелевших" полицейских и "гвардейцы" ... "стадом слонов" протопали в генеральскую "гостинную". Не разуваясь. Сняли и сложили в подсобку "броники" и каски. Поставили в ряд у стены автоматы. И вошли. Следом за генералом. И застали того в крайнем изумлении.
За столом сидела изнурённая молодая женщина в выцветшем платье, а Рарэйн суетился вокруг, выставляя перед ней блюдца со свежими с бутербродами и наливая ей в кружку какой-то ароматный чай.
Это было не ухаживание мужчины за женщиной. И не услужливость слуги. Выглядело это очень трогательно, словно любящий отец заботится о потерянной и только что обретённой дочери. Что было довольно странно, так как женщина была явно старше. Как минимум, пятью годами.
- Красиво, - прошептал "Чиж", - Хоть в кино показывай!
Несмотря на "замученность" и потрёпанную одежду, и тусклые волосы, молодая женщина была "по-своему" очаровательна. Была в ней какая-то изысканность, что-ли?
- Линда? - удивился генерал: - Но как?!
Женщина с блестящими от слез глазами глянула сначала на Рарэйна, затем на генерала. Вся такая тонкая и ранимая, как весенний цветок. Рарэйн тут же подал ей чистый платок с вышивкой. - Вашей сестре я уже сообщил! - произнес он ровным тоном. - Скоро она с мужем приедет.
Женщина кивнула, и с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. - Всё хорошо! - успокоительно сказал Рарейн, пододвигая к ней чашку чая: - Выпейте пожалуйста! Это очень редкий чай Иджумты из моих личных запасов! Даже у Валерия Анатольевича такого нет. Очень тонизирует и помогает восстановить здоровье и душевный покой.
Генерал пожевал губами, и тоже сел за стол.
- Эй, Рарэйн! Налей и мне чашку этого чая! - сказал он с довольным видом.
- Отвянь, старая фуражка! - отшил его "серебристый": - Такой чай тебе ещё заслужить надо! Он стоит на аукционе больше твоей зарплаты за пол-года!
- Ну, наглый ти-и-п! - восхитился генерал: - В моём собственном доме! В моей посуде! И мне - чаю не нальёт?!
- А кто сказал, что посуда - "твоя"? - спокойно посмотрел на него Рарэйн: - Это моя посуда и мой чай! Вон, Палыч подтвердит!
Генерал глянул на "управляющего". Тот кивнул: - Да. У нас такой посуды и такого чая нет. Это Мастер Рарэйн при мне принёс.
- Откуда? - вопросил генерал.
- Откуда-то! - ехидно лыбится Рарэйн. И прямо на глазах у всех достал из воздуха, словно фокусник, блюдце с какими-то мелкими фиолетовыми ягодами и поставил перед Линдой: - Попробуйте! Это плоды Логокачос. Очень полезны для кожи лица. Улучшают вид, цвет и микроциркуляцию без всяких спа-салонов.
Женщина попробовала.
- Очень вкусно, - сказала она, глядя в лицо Рарэйна, на котором не было ни банданы, ни его "дурацких масок". И ... разревелась. А он слегка приобнял её, бережно прижав её голову к своему серебристому пиджаку. - Не сдерживай себя, дочка, поплачь... Пусть тьма и страх уйдут из тебя со слезами... И когда они уйдут, ты поймёшь, что всё самое страшное закончилось. И ты снова дома...
Глава 11 "За други своя..."
1. По маршруту.
Сводная вторая группа возвращалась обратно на одном автобусе. И росгвардейцы и "спецы" и полицейские. Генерал договорился, что их развезут "по адресам их контор". "Альт" сидел рядом со старлеем. - Трудный был день, - сказал он в затянувшемся молчании.
- Согласен, - поддержал Семён, задумчиво глядя в окно.
- Я прям его зауважал, как человека! - сказал вдруг Круглов, и все поняли, что он имел ввиду сцену в генеральской "гостинной".
- Это сколько же ему на самом деле лет? - пробормотал "Чиж".
- По виду, пацан - пацаном, от силы, лет двадцать, - сказал "Москит".
- А когда он её "дочкой" назвал, я прям батю своего вспомнил, - проговорил спецназовец с позывным "Третий": - Погиб он. На СВО. В том году. А я у него так прощения и не попросил. Не успел.