Посреди города была площадь, на которой стоял храм из дерева, изящнейшей работы. Внешняя стена здания выделялась аккуратной резьбой, грубой и неотделанной, включавшей формы разных вещей. В ней имелся единственный вход. Сам же храм заключал в себе два ограждения, из которых внешнее, соединенное со стенами, было покрыто красной кровлей; внутреннее же, опиравшееся на четыре колонны, вместо стен имело завесы и ничем не было связано с внешним, кроме редкого переплета балок.
Сейчас храм Святовита был заполнен совсем молодыми воинами, им было от четырнадцати до семнадцати лет. Все молодые даны отличились в морской битве с шведскими викингами, потеряв в бою всего пятерых человек.
Викинги на двадцати трех драккарах оказались в пределах видимости переселенцев неожиданно, они после ночевки на берегу, вышли из удобной скалистой бухты, в которую предложил заглянуть Рерик для пополнения пресной воды перед последним переходом до Руяна.
Викинги посчитали, что после долгих скитаний по балтике в поисках наживы и встречи всего лишь пары лодок рыбаков им подвернулась удача. Подобные морские встречи были отработаны до автоматизма и все даны на драккарах и на своих трофейных судах убрали весла и стали натягивать тетивы своих луков. Беда была в том, что расстояние между двумя флотилиями было небольшое, иначе тупых шведов расстреляли бы как в тире. Лучники с ближайших драккаров успели сделать лишь два выстрела, третий уже был произведен практически в упор.
Шведы не ожидали, что, рванув со всей возможной скоростью на врага, их первые драккары достигнут чужаков с выбитым на две трети экипажем, а их продолжали методично расстреливать с остальных кораблей, выбивая самых опасных. Даны отбросили луки и схватились за мечи и топоры, как дикие пантеры прыгая на палубы чужих драккаров. Шведы растерялись, но их вера в бессмертие души не позволяла сдаться и они попытались дорого отдать свои жизни.
Пятеро юных данов погибли не от ран — не обладая должным опытом, они во время боя упали в воду и под тяжестью своих доспехов ушли ко дну, хотя глубина здесь и не превышала четырех метров. По приказу Хельги лучшие ныряльщики разделись и три десятка человек подняли со дна и тела своих погибших товарищей и тела викингов и их оружие. Поснимав с шведов все их железо и вытащив из их тел наши стрелы, мы сбросили их обратно в морскую пучину. А погибших товарищей как и положено сожгли вместе с одним из захваченных драккаров.
Корабль, наиболее пострадавший в схватке, с телами и принесенными в жертву животными вывели на мелководье, где его обложили дровами и подожгли. Каждый из нас подошел с горящей щепкой и бросал ее сушняк, сложенные вместе с телами на корабле викингов, пока все они не воспламенились. Только после того, как пламя полностью охватывало судно, его оттолкнули и поднявшийся ветер отнес горящий корабль дальше от берега. Так хоронили только вождей, корабли были слишком дорогим удовольствием, чтобы их сжигать ради обычных воинов. Но я пошел на это, все же это был первый настоящий бой с опытными, прошедшими через многие сражения викингами.
Доставшиеся нам двадцать два драккара помимо остальных трофеев стали значимой добычи! Лишь одни корпуса без парусов стоили минимум три десятка коров. На один средний по размерам драккар могло уйти, приблизительно, двести могучих стволов сосны или дуба. Для изготовления драккаров, в большинстве случаев, использовались только ножи и топоры. В зависимости от задач, топор мог быть разной формы. Почему не использовались пилы, ведь они эффективнее топоров и уже были весьма распространенным строительным инструментом в то время? Потому что удар топора не деформирует волокна дерева и ровно их разрубает, а вот дерево, распиленное пилой, впитывает больше влаги, что губительно для дальнейшей обработки. Существовал даже специальный широкий топор для обтесывания досок. Фактически, цельное бревно раскалывали пополам, а потом делили на четверти, осьмушки и шестнадцатые… И на обшивку шла как раз-таки шестнадцатая часть бревна. Сами же паруса были и подавно бесценны.
Стригли животных исключительно в июне, поскольку именно в этот период их шкуры были сильнее пропитаны жиром. В среднем, с одной овцы в эти века можно было собрать около пяти килограммов шерсти, из которых только половина подойдет для дальнейшей обработки на изготовление парусов. Чтобы создать парус лишь на один драккар, необходимо было постричь, как минимум, 800 овец!
По прибытию на Руян мы сразу нашли покупателей на трофейные оружие и доспехи, в течении недели продали десяток наименее вместительных шведских драккаров, да и на захваченные торговые суда кнорры, которые были в ходу на протяжении всей эпохи викингов и могли нести до тридцати тонн полезного груза, так же нашлись покупатели.
Всех своих данов я счел достойными посвятить в воины, вместе с ними отправившись на охоту в непроходимые леса, которые отделяли переднее Поморье от Польши в землях балтийских славян. Эти леса и болота простирались на несколько дней пути и вовсе не имели дорог. От непроходимых лесов произошло название одного из племён балтийских славян — полабских древлян. Из-за географических особенностей местности в землях древлян не проходило оживлённых торговых путей, так как добраться туда было сложно. Именно из этих лесов в прибрежные поселения выходили охотиться на домашний скот, не брезгуя и людьми, огромные волки, достигающие в холке порой полтора метра.
Рерик, узнав о нашей охоте не выдержал — Я-то получается со своими сарматами тоже прошел неполный обряд! Неужели наш жрец о нем имел не полные сведения?
Я пожал плечами — Вполне возможно в месте вашего прошлого проживания настоящие матерые волки и не водились, а нацепить на себя шкуру размером с собаку жрецы посчитали недостойными воина, вот и упростили сам обряд. Вы же в яр входите, мимо часового незамеченным пройти можете?
— Можем конечно! Это каждый умеет. А от ливня стрел уходить или в крайнем случае уметь их удары, как и меча, принимать своим телом?
Мрачное лицо Рерика стало мне ответом — Этих знаний жрец видно не знал. Но я надеюсь ты нас этому научишь?
Весь месяц, пока мы обустраивались на новом месте, я помимо своих данов усиленно учил мастерству яра и сарматов. Когда же у них появились первые успехи, я им пояснил — Теперь только многочасовое ежедневное повторение освоенного материала и через полгода вы уже сможете удивить своих противников.
Все же за шкурами пришлось отправиться всем. Высадившись на материке, я поставил каждому свою задачу. Что бы дать возможность провести охоту каждому из нас, мы расходились по лесу вглубь его широким веером, поначалу я шел рядом со своей сестрой, которая как и все из Валькирий возжелала сдать последний экзамен, затем, когда пошел сплошной бурелом, разошлись и мы.
Я еще в течении пары дней пробирался через встречающиеся болота, продираясь с трудом сквозь бурелом, когда буквально всем своим телом я почувствовал чужой взгляд наблюдающего за мной хищника. Я тут же вошел в состояние яра и приготовился к защите. Атака хищника была стремительной и молниеносной, однако я уже выставил левый наруч навстречу зверю, оказавшемуся огромной львицей, а правой ударил своим мечом навстречу, целясь в прямо в раскрытую пасть.
Клинок вошел огромной кошке в мозг, пробив ее череп в затылочной части. Издав крик боли, львица билась в конвульсиях, я же достал свой полуметровый кинжал. Обычно такие звери охотятся стаей, но похоже ее стая вымерла. Удивительно, как они вообще попали в эти леса.
Не тратя времени зря я развел костер и стал снимать шкуру, такой трофей дорогого стоит. Через час стемнело и с трех сторон ко мне вышли падальщики, те самые волки, за которыми мы и охотились. По количеству сверкающих в отблесках пламени глаз меня окружили с десяток матерых гигантских волков, которые подняли свои морды и начали выть, поглядывая при этом на меня и постепенно сжимая свое кольцо.
Освежевав шкуру, я стал бросать волкам отрубленные куски львицы, за которые тут же началась перепалка. Но вперед вышел вожак, размерами едва уступающий льву и быстро навел порядок. Когда мясо закончилось, волки не ушли, они решили заодно попробовать и человечины. Я натянул на свой лук тетиву и три стрелы ушли одна за другой. Лишь один волк рухнул, второго стрела лишь царапнула по голове, а от третьей хищник увернулся. Я от удивления чуть не сел на пятую точку: эти звери двигались не хуже меня, перешедшего в яр. Я попробовал опять выстрелить, но опять волк в последний момент чуть переместился и моя стрела лишь задела его шерсть.