И вот теперь сидела перед ним эта размалеванная наспех дорогой косметикой девица-красавица и ломала комедию, продолжая строить из себя наивную девочку. Да ты подумай, Боря, подумай, дорогой, так ли проста была история твоей женитьбы на залетевшей от тебя после очередной попойки дурнушке с коровьими глазищами? Ты, Боря, до сих пор веришь, будто эта сибирячка была настолько глупа, чтобы за три месяца не понять, что беременна? И до сих пор считаешь, что тот ребенок, которого она не смогла выносить, был твоим? Ох, Боря, влип же ты! И не вчера влип, и не тогда, когда притащил ту девицу домой. Ты влип шесть лет назад, когда развесил уши, слушая насевших на тебя ловких хантов, разгневанного папашу и пускающую горькую соплю из носа-картофелинки брюхатую дочку.
Да, было четыре счастливых года, когда тесть, карабкающийся с обезьяньим проворством по служебной лестнице, прикрывал тебя ото всех и вся и ты жил как у Христа за пазухой, был недосягаем, словно Хусейн в своем бункере. Было. И есть. И не забудь, Боря, что главная твоя задача — сохранить ключи от этого гребаного бункера, умаслить стерву и успокоить тестя. Вернуть все на свои места. Любой ценой.
— Да я подумал, — произнес Борис наконец, — что, может быть…
Он так искренне смутился, так трогательно потупился, что ему захотелось зааплодировать себе, а потом послать все к черту. Но он сдержался и даже усилил сцену, принявшись застенчиво гонять вилкой по тарелке маслины.
Лялька задержала дыхание, и рука ее со стиснутой между пальцами долькой ананаса замерла в воздухе в сантиметре от приоткрывшегося рта.
— Мы… — Борис разогнал одну маслину до предельной скорости, и она сошла с трассы, вылетев на скатерть. — Мы как-то говорили с тобой о том, чтобы… ну…
Рот у жены открылся шире, нижняя губа по-рыбьи оттопырилась. Лялька чуть наклонилась вперед, поедая мужа глазами.
Борис бросил на нее быстрый взгляд исподлобья. Нет, она что, действительно гениальная актриса или просто отключилась от своих козней и ей вправду интересно, что же такого сообщит муж?
— …чтобы попробовать завести ребенка, — выдохнул Борис и замер, точно старик, закинувший невод.
— Ч-что?.. — еле вытолкнула из себя чуть слышный звук Лялька.
— Ну, я подумал… — Борис продолжал играть роль, мысленно уже поздравив себя с блестящей победой.
— Боря, Боренька! — Чуть не опрокинув стол, Лялька бросилась к нему.
Порыв этот был столь внезапным и стремительным, что Борис не успел даже опомниться и потому, когда Лялька обрушилась на него, обвив его шею и присосавшись куда-то между носом и ухом, не сумел удержать равновесие. Они рухнули на пол вместе со стулом. Слава богу, спинка стула была мягкая.
Какой парадокс: лежа на лопатках на ковре, Борис чувствовал себя победителем!
ГЛАВА 6
Найти офис «Братьев Бобровых» оказалось проще пареной репы. Гораздо сложнее было проникнуть внутрь. Современник наш, точнее, человек, не следивший семь лет за событиями в стране исключительно на голубом экране, прошел бы сквозь кордон охраны, как сквозь масло. Представился бы курьером, клиентом, рекламным агентом, работником ДЭЗа и пер бы танком. Скорее всего, его даже не попытались бы остановить. В самом пиковом случае вызвали бы начальника охраны и попросили повторить легенду, после чего можно проходить, как к себе домой.
Валя такими фокусами не владела, но не сообщать, кто она на самом деле, ума ей хватило. Когда ее растерянное лицо было выхвачено из потока людей скучающим, но бдительным взглядом секьюрити, он тотчас преградил ей дорогу.
— Вы к кому?
Вопрос не застал Валю врасплох. Была у нее парочка домашних заготовок.
— Я к господину Боброву.
— К которому? — подозрительно прищурился охранник.
— К Константину Боброву. Отчества у них, насколько мне известно, одинаковые.
— А-а… — Охранник изучающе посмотрел на девушку. — Вам назначено?
— Разумеется. Мне всегда назначено. — Валя поджала губы: ни дать ни взять важная персона, начавшая терять терпение.
— А вы, простите, кто?
— Алла Валерьевна Ястребова, адвокат.