— Ого! Передовая терминология с самого острия современной экономической мысли! Поздравляю. Только… — Он вдруг замолчал.
Пауза затягивалась.
— Что «только»? — не выдержала наконец Валя.
— Ладно, — помрачнев, махнул рукой Бобров. — Но только давай договоримся, что, получив эти бабки, ты исчезаешь из моей жизни.
— А ты из моей, — кивнула Валя и улыбнулась своей мрачной шутке.
— Обязательно. Получаешь свою капусту, и разбегаемся. Только нужно сделать кое-что, чтобы спать нам с тобой спокойно. Ты — отдельно, я — отдельно. — Бобру, как и Вале, понравилась собственная шутка, он тоже улыбнулся.
Два человека улыбнулись друг другу. Каждый вроде бы своей шутке, а на самом деле оба ощущали у себя за пазухой припасенный камень.
— Значит, так. — Бобров извлек из ящика стола прямоугольный сверток и бережно положил его перед собой.
Валя опасливо покосилась на сверток.
— Здесь, — Костя бережно, словно котенка, погладил сверток, — почти двадцать штук. В рублях. Думаю, что, учитывая твою биографию, путаться тебе с валютой нецелесообразно. Я, честно говоря, думал, что этого хватит, но ты, как я погляжу…
— Двадцать тысяч? — Валя выхватила из его речи главное.
— Да, двадцать тысяч. Остальное я соберу и обналичу в течение недели. Тебе, кстати, тоже не с руки таскать все деньги в одном мешке.
— Я сама разберусь, — отрезала Валя.
— Верю, — с готовностью закивал Костя. — И еще. Мы напишем по бумажке.
Валя насторожилась.
— Ты напишешь, что не имеешь ко мне никаких претензий и что получила от меня… — Он щелкнул пальцами по свертку. — Я напишу расписку, что обязуюсь вернуть тебе восемьдесят штук зелени в качестве погашения долга твоему отцу. К концу недели. Потом ты забираешь первый взнос, мы меняемся бумажками и в следующий раз встречаемся здесь же в субботу. Тогда я передам тебе остальные бабки, а ты мне — расписку. И мы квиты. Идет?
Пару минут Валя думала. Бобров ей не мешал. Он извлек из коробки на столе тонкую сигару, закурил и принялся спокойно пускать в потолок колечки.
— Откуда я знаю, что в свертке деньги? — наконец спросила Валя, прищурившись.
Бобров пожал плечами, ловким движением сорвал бумагу со свертка и толкнул по глади стола запаянные в целлофан пачки стотысячных банкнот.
Валя остановила скользящий к ней увесистый кирпичик и зачарованно уставилась на уголки просвечивающих сквозь мутноватую пленку купюр. Она пыталась перевести сумму в доллары, но от волнения ничего не получалось.
— Рисуй. — Бобров тем же путем послал ей небольшую стопку писчей бумаги и бросил ручку.
Валя медленно взяла ручку и подняла глаза на человека, только что оплатившего собственное убийство.
— Что писать? — спросила она.
— Ну, пиши… как там у вас?.. маляву, что претензий ко мне лично и фирме «Братья Бобровы» не имеешь… тыры-пыры, подпись, дата.
Валя начала писать. Бобров тоже склонился над столом.
— На! — Закончив писать, Валя протянула Боброву листок.
Тот схватил его и жадно прочел. Потом взял со стола свою расписку и протянул Вале.
— Тут несколько больше, потому что курс не ровно шесть. Я округлил в твою пользу, — пояснил он.
Валя тоже прочла написанное на фирменном бланке. Расписка как расписка. Сумма, дата, подпись. Валя сложила листок пополам и хотела сложить еще раз, но Костя кашлянул, привлекая ее внимание.
— Проверь деньги, — сказал он укоризненно. — Убедись, что не кукла, чтоб потом не было проблем.
Какая же она дура! Валя взяла упаковку в руки и попыталась разорвать целлофан. Пленка покоробилась, но выдержала первый натиск.
— На, не майся. — Бобров протянул ей охотничий нож в кожаном чехле. — Разрежь аккуратно, чтобы самой же не мучиться потом.
Валя вытащила нож. Острое широкое лезвие блеснуло, отразив луч яркого летнего солнца. Настоящий нож, тяжелый и прочный, с канавкой для оттока крови, с клеймом мастера возле удобной наборной ручки. Девушка невольно залюбовалась оружием. Она видела, какие шедевры появлялись время от времени у блатных в лагере — подарки из мужских зон, передававшиеся с этапами. Но разве можно сравнить сделанную, пусть и филигранно, заточку из напильника или рессоры с настоящим кованым клинком?
Пока Валя рассматривала нож, Костя снова завел руку под стол, и через мгновение в кабинет ворвались двое в камуфляже. Валя услышала за спиной треск распахивающейся двери, но не успела даже обернуться на звук.
Четыре стальных клешни схватили ее, завели руки за спину, вцепились в только-только начавшие отрастать и виться волосы, запрокинули голову назад так, что потемнело в глазах. Щелкнули наручники, упавший на ковер нож был заботливо поднят за лезвие и упрятан в целлофановый пакет. Через несколько минут в кабинете появились люди в милицейской форме, о чем-то спрашивали, что-то говорили… Смысл слов смутно доходил до Вали, но и так было ясно, что ее взяли с поличным, с оружием в одной руке и деньгами — в другой.