Отчаявшись, Хильда рассказала все отцу. Тот пожалел дочь, вытер ее слезы, погладил по голове и, когда та успокоилась, дал ей почитать книгу — «Записки о Шерлоке Холмсе».
Сначала Хильда не поняла, почему именно эту книгу дал ей отец, но постепенно, шаг за шагом, страница за страницей, ей открывался сложный и увлекательный мир логики. Открывался способ мышления, позволявший связать воедино мельчайшие, незначительнейшие детали, чтобы по ним осмыслить и воссоздать целое, постичь его смысл, найти единственно возможное объяснение вещам вроде бы необъяснимым.
Хильда поняла, что существует оружие, способное вытащить на свет и покарать зло, оружие, недосягаемое для большинства людей, и она, Хильда, тоже может этим оружием овладеть.
И были новые книги, и детективы сменились литературой по математике, психологии, криминалистике. Хильда словно шла по волшебной стране, где каждый поворот, каждый подъем открывал все новые горизонты, все новые непознанные пажити, звавшие и манившие. Она росла, время зарубцевало рану от потери Инги. Хильда научилась управлять своими эмоциями, у нее появились друзья и подруги. Годы шли, и увлечение Хильды психоанализом выросло в нечто большее.
Она получила в руки вожделенное некогда оружие и теперь совершенствовалась в обращении с ним.
Обретенное знание имело лишь один недостаток. Самая стройная логическая цепочка не являлась для суда аргументом, если не было доказательств. Но этот недостаток распространялся лишь на суд человеческий.
— Подписывай, дура! — Лейтенант перешел на доверительный шепот: — Оформим явку с повинной, получишь три вместо пяти.
Валя сидела неподвижно, подсунув под себя руки. Да, она дура. Дура, что пошла к Константину, дура, что пошла к нему одна, дура, что поверила в его искренность. Дура, ох, какая дура, что взяла нож! И вот результат: она сидит на табуретке в дежурке, и этот молокосос вешает ей лапшу на уши, думая, очевидно, что перед ним совсем безнадежная идиотка. Какая явка с повинной, если ее взяли на месте «преступления»!
— Слушай, мы ведь передадим тебя в РУОП, а там тебе припаяют вымогательство в особо крупных… — продолжал свои фокусы лейтенант.
Бессонная ночь в клетке отделения милиции с двумя бомжами, пьяной в дым проституткой и кавказцем со свежесломанным носом подорвала Валины силы, но не лишила еще способности соображать. А соображения ее сводились к тому, что действия ментов незаконны и, скорее всего, она до сих пор торчит в отделении именно потому, что без ее «чистосердечного признания» дело не стоит выеденного яйца. Вот лейтенанту и поручили выжать признание.
Лейтенант порядком устал трепать языком. Он поднялся из-за стола, подошел к шкафчику, достал бутылку минералки, отхлебнул и убрал обратно.
— Не хочешь попить? — повернувшись к Вале, спросил он, словно спохватившись.
Та кивнула. На всякий случай кивнула, хотя знала и этот фокус.
Лейтенант вытащил из шкафа бутылку и стакан. Наливая воду, медленно двинулся к столу.
— Ну ладно, — заговорил он примирительным тоном, — давай эту бодягу заканчивать. Подписывай протокол и можешь отправляться спать. В клетке сейчас нет никого…
Он уже почти обошел стол и был в двух шагах от Вали. Вода смачно булькала, низвергаясь из пластиковой бутылки. Сотни пузырьков, отрываясь от стенок стакана, радостно устремлялись к поверхности. Запах минералки дразняще щекотал ноздри.
— Давай. — Милиционер остановился возле Вали со стаканом в руке. — Подмахни по-быстрому и…
— Пошел ты! — угрюмо выдохнула Валя, ощутив, насколько запеклись губы.
— Как знаешь. — Лейтенант пожал плечами и стал пить воду сам. Не торопясь, смакуя, звонкими глотками. Острый кадык его плавно гулял по шее, сопровождая каждую новую порцию живительной влаги, которая лилась в милицейскую пасть.
Валя отвернулась.
Лейтенант допил воду и поставил стакан на стол.
— Ну-с, продолжим разговоры. — Он снова уселся за стол и взял ручку.
— Борщов! — Дверь распахнулась, и в дежурку ввалился майор.
Лейтенант вскочил и вытянулся в струнку. Майор смерил Валю раздраженным взглядом и снова обратился к коллеге:
— Борщов, она подписала что-нибудь? — Взгляд его упал на протокол.
— Никак нет, — понуро вздохнул лейтенант.