— Сестрица Славянка, подай мне коралловое ожерелье. Разве не белая у меня шея, белая, как перья у голубки?
— Сестрица Славянка, подай мне кованый пояс. Разве не тонкий у меня стан, тонкий, как угленский тополь?
— Сестрица Славянка, подай мне желтые туфли. Разве не быстрые у меня ноги, быстрые, как у балканской косули?
— Выгляни, ягодка, на улицу. Не опустилась ли уже луна за Белый Камень?
— На улице темно, сестра, хоть глаз выколи.
— Пойди, деточка, в сад, под айвовое дерево, где роятся светлячки. Быстренько слови для меня самого крупного. Я украшусь светлячком, — как огненный цветок заблестит он у меня в волосах. Пойдешь? Ох, батюшки, ведь он уже ждет меня. Послушай, Славянка, как поймаешь светлячка, беги за мной следом наверх, к чешме у околицы.
Ангелина выскочила на улицу. Тревожно взглянула в сад, где шелестела листва в той стороне, куда скрылась Славянка, и вдруг спохватилась:
— Кольцо! Я забыла кольцо!
Она вернулась назад. Но когда вошла в дом, из калитки на улицу выбежала в белой рубашке маленькая Славянка. В кулаке она зажала светлячка.
— Сестра, где ты? Мне страшно. Ох, светлячок, ты умрешь в моей ладони, пока мы с тобой доберемся до старшей моей сестры. Лучше полезай ко мне в волосы. Будешь мне светить. Ой, кто это черный идет нам навстречу? Какой-то черный человек протянул ко мне руки, сестрица, я гибну!
В темноте Змей схватил Славянку и расправил крылья. Когда он ими взмахнул, они засветились. Испуганная девочка закричала. Разбуженные собаки залаяли в Старом Быркаче. Быркачане вскочили, глянули наверх; два больших огненных крыла опускались над Угленом…
Над колодцем наклонился батрак деда Куню. Он наполнил расписные троянские кувшины водой, выпрямился и, увидев на лугу деда Цвятко, окликнул его:
— Дедушка Цвятко, а ты все разрыв-траву ищешь?
— Ищу, Юрдан. — Молец подошел к батраку. — Как знать, может быть, и найду.
— Может быть, дедушка Цвятко, — да ведь нет этого проклятого ключа. Слушай, если ты когда-нибудь найдешь разрыв-траву и отомкнешь пещеру змея, что ты будешь делать с двумя казанами, полными монет?
Угасшие глаза деда Цвятко Молеца оживились:
— Эх, Юрдан, Юрдан, дай мне только разрыв-траву! Дедушка Цвятко не за монетами гонится. Денег мне не надо. Как только отомкну пещеру, позову сюда нашего Стоила-кмета и скажу ему: «Заворачивай сюда телегу! Вези все золото и серебро в общину. Отсыпь каждому бедняку по шапке монет, а сиротам — по две. Построй новую школу для ребят. Построй большой мост из железа и камня всем на удивленье. Купи молотилку, пусть люди не мучают скотину, молотя хлеб диканями». А я… мне, Юрдан, довольно каменной девушки, что стоит в пещере и держит в руках каменного светлячка. Слушай, когда Змей спустился со Славянкой в пещеру, он запер ее там, а ключ в ручей бросил. Осветил он пещеру, и как увидел, что перед ним стоит Славянка, а не та, за которой он шел, рассвирепел он, и из глаз его полыхнуло пламя.
— Ты меня обманула! — закричал он страшным голосом. — И я обращу тебя в камень. Читай молитву! Даю тебе время, пока светлячок не погаснет в твоей руке.
Проговорил это Змей, схватил светлячка и сунул ей в руку. Хлынули слезы из глаз девочки, раскрыла она для молитвы уста. И лишь только погас светлячок — она окаменела. Но даже когда она превратилась в камень, Юрдан, слезы не перестали течь из ее глаз. Собрался их целый ручей и просочился он наружу через трещины. Вот этот источник, из которого ты воду набираешь, — это и есть Славянкины слезы.
— А почему вода в нем холодная? Слезы ведь горячие?
— Да потому, что глаза у нее каменные.
— Дедушка Цвятко, хочу я тебя что-то спросить, только ты на меня не сердись.
— Спрашивай, Юрдан.
— На что тебе каменная девушка? Ты человек старый, зубы порастерял, а все о женщинах думаешь!
— Погоди, сынок, не бери греха на душу. Мне уже больше не нужны женщины. Мне нужна дочь. Всю-то жизнь ждали мы с моей старухой Цвятковицей дочку. Уж сколько она по докторам и знахаркам ходила, сколько настоя из целебных трав выпила, сколько камней под поясом носила. Но не дал господь нам дитятка. А в прошлом году переселилась в другой мир и бабушка Цвятковица. Никого не осталось у меня на этом свете. Опустел мой дом. Хочу взять к себе ту девушку, что просидела в пещере двести лет. Будет она подметать мой старенький домик, цветы в саду сажать, бобовую похлебку варить, чтоб похлебать и мне горяченького, Юрдан, когда вернусь я усталый с поля.