— Налетайте! Погибаю!
Сразу же снаружи раздались выстрелы по меньшей мере полсотни ружей. Петко первым делом ногой раскидал угли, чтобы очаг не освещал кошару. Еще раньше он заметил в углу несколько мешков с шерстью и теперь сразу сообразил, что надо делать. Он схватил один из мешков и выбросил его через дверь наружу. Осаждавшие, думая, что это человек, открыли пальбу. В кошаре засвистели пули, зарываясь в очаг. Петко выбросил еще один мешок, потом еще два. Нападающие решили, что в кошаре полно четников, и боялись к ней подойти. Выбросив все мешки, воевода выбрался из кошары, прополз между мешками, толкая их перед собой и стреляя то вправо, то влево. Враги были настолько сбиты с толку, что, расступившись, дали дорогу мешкам, и Петко скрылся. После этого по селам, среди болгар и турок, разнеслась молва, что нет на свете пули, которая могла бы настигнуть родопского воеводу.
Начальник адрианопольской жандармерии Арап Хасан взъярился и дал страшную клятву правителю области: за один год поймать Петко-воеводу и либо привезти его живым в Адрианополь, либо доставить его голову в конской торбе. Правитель дал ему семьдесят солдат, вооруженных до зубов. И кинулся Арап Хасан по селам, неся горе и слезы старым и малым. Но Петко словно сквозь землю провалился: никто не мог сказать, где он. Утомленный тщетными розысками, адрианопольский храбрец остановился на отдых в селе около Эноса. Местный бей пригласил его погостить в своем имении. Арап Хасан вскочил на коня и в сопровождении двух солдат отправился в гости. На полпути, в лощине, они увидели трех оборванцев, сидевших на траве. Перед ними на платке лежали черный хлеб, лук и соль. Тут же валялись толстые палки — плотницкие аршины. Арап Хасан остановил коня.
— Эй, — закричал он, — подойдите сюда!
Оборванцы поднялись, взяли свои аршины и медленно приблизились к всадникам.
— Кто вы такие? — спросил их Арап Хасан.
— Мы плотники! — ответил один из них, взмахнув аршином.
— Предъявите паспорта!
Плотники, шаря у себя за пазухой, подошли вплотную к конским мордам, по данному знаку с молниеносной быстротой схватили всех трех коней под уздцы, а аршинами ударили всадников по рукам.
— Не шевелиться, а то будете убиты на месте! — грозно воскликнул плотник, схвативший коня Арапа Хасана, и распахнул свои лохмотья. Из-под них сверкнули желтые рукояти двух пистолетов и тяжелая сабля.
Перепуганные турки покорно сошли с коней. Три дня держал Петко-воевода пленного Арапа Хасана в своем гайдуцком гнезде. На четвертый день ему сбрили левый ус и правую бровь, взяли с него клятву, что ноги его больше не будет в болгарских селах, и живого и невредимого отправили к правителю области. Храбрец сразу же явился к адрианопольскому вельможе и все ему рассказал. Правитель, закусив губу, приказал связать хвастуна и заточить в Видинскую тюрьму.
Несколько султанских полков шли по следам воеводы, но он был неуловим. Его дерзость дошла до того, что однажды при Димотике, имея только тридцать четников, он вступил в бой с пятьюстами черкесами. Султанское правительство обещало пять тысяч лир тому, кто поймает или убьет грозного юнака, которого сами турки называли «властителем гор». На награду польстился греческий купец из Константинополя Тома Хаджиянев. Узнав, что воевода бродит в окрестностях приморского городка Маронии, он немедленно отправился туда. Пожив три месяца в Маронии, хитрый купец сумел познакомиться с Петко, завалил его подарками и наконец предложил ему побрататься. Доверчивый Петко и на сей раз едва не угодил в западню. Никакие сомнения не тревожили его сердце, когда однажды ночью с несколькими четниками он переступил порог купеческого дома. Тома сердечно встретил гостей и на прощанье подарил им несколько бутылок анисовой водки и три коробки константинопольской кунжутной халвы.