У ворот зазвенел колокольчик. Привратник вышел, и вскоре после этого кто-то постучал в дверь кабинета. Это оказался один из курьеров Шаретти. Не снимая шпор и плаща, тот принялся развязывать пакет с письмами, и там обнаружилось одно послание для стряпчего, а другое ― для демуазель, ― оба из Флоренции, подписанные Николасом.
В доме все приходили в восторг, когда юный Клаас, ― то есть, конечно, Николас, муж демуазель, ― присылал весточки; так что теперь от курьера было невозможно избавиться, пока он не услышит последние новости. Грегорио послал за подогретым вином, а сам развернул пергамент и перерезал скреплявшие письмо нити.
Шифр он знал наизусть, и поэтому с первого взгляда смог оценить суть послания. Затем он перечел незашифрованный текст и пересказал курьеру, и слуге, принесшему вино все основные известия.
― Это их последнее письмо из Флоренции. Они приобрели у Медичи отличную галеру и собираются вскоре отчалить. У них на борту шелк и другой хороший товар, а также опытный экипаж. Капитана зовут Джон Легрант, он воевал в Константинополе. И самое главное ― они добились, что Медичи и посланник императора назначили компанию Шаретти представителями Республики Флоренции в Трапезунде. ― Грегорио не требовалось изображать радость. Он и сам не мог поверить тому, что прочитал. Николас все же добился своего!..
Курьер растянулся на лавке и забросил ноги повыше, расплывшись в широкой улыбке.
― Ну, удачи тебе, Клаас, маленький ублюдок!
― Грегорио? ― раздался за спиной резкий голос.
Курьер торопливо вскочил, лакей отпрыгнул в сторону. Грегорио поставил вино на стол и поднялся, по-прежнему держа в руках письмо.
― Демуазель…
Мариана де Шаретти вошла в комнату в дорожном плаще.
― Можете идти, ― велела она курьеру и слуге. Челядинец уже выскользнул наружу. Курьер, помешкав, неуклюже поклонился и, по-прежнему держа кружку с вином, подхватил дорожную сумку и бросился в коридор. На выходе он еще успел подмигнуть стряпчему, но Грегорио был не так глуп, чтобы подмигивать в ответ.
Пару раз после отъезда Николаса он видел, чтобы хозяйка так гневалась. Ее румянец в эти минуты становился еще ярче, а глаза лихорадочно блестели. Должно быть, в молодости ей это даже шло, но сейчас, когда лицо осунулось от тревог, злость делала ее некрасивой. Неужели простое упоминание имени Николаса могло вызвать такую реакцию? Затем по взгляду Марианы стряпчий догадался, что она, скорее всего, не слышала их разговора. Гнев ее был направлен лишь на него одного.
― Сядь. Это письмо от Николаса? ― Она рванула плащ на груди с такой силой, что даже затрещала ткань, но когда Грегорио попытался ей помочь, она отодвинулась и швырнула накидку на стул, а затем уселась в соседнее кресло.
― Ну, читай.
― Там есть письмо и для вас, ― заметил Грегорио. Послание лежало рядом с ней на столе. Мгновение поколебавшись, Мариана де Шаретти взяла письмо и вскрыла его ножом Должно быть, до сих пор чтение посланий от мужа было для нее некой тайной церемонией, обставленной собственными ритуалами, но сейчас всем этим пришлось пренебречь, и Грегорио в беспощадном свете восковых свечей заметил, что на лице хозяйки отразилась растерянность.
― Ладно, ― сказала она наконец. ― А теперь покажи мне свое письмо.
Прежде она не требовала ничего подобного. Стряпчий пожал плечами.
― Там все то же самое. Что это за история насчет Юлиуса и кардинала Бессариона? Он и впрямь украл деньги? И вы помогли ему выплатить их?
― Прежде я никогда не слышала ни о чем подобном, но какая разница? Если Юлиус взял то, что ему не принадлежало, он наверняка давно уже расплатился со всеми долгами. У него бы не хватило смелости обмануть кого-то по-крупному. Меня ставят в известность лишь для того, чтобы я могла подтвердить историю, предложенную Николасом. Впрочем, не сомневаюсь, что кардинал Бессарион выступил свидетелем на стороне Юлиуса. Мессер Козимо примет это назначение. Юлиус останется в компании. А теперь, пожалуйста, дай мне письмо.
― Они одинаковые, ― повторил Грегорио. ― Там еще рыночные цены, записанные шифром, и я не смогу прямо сейчас их прочесть. Главное, что Николас, похоже, так и не увиделся с Катериной, но плывет в ту же сторону. Рано или поздно он ее обнаружит. Более того, он пишет в письме, что повстречался с Дориа и готовится к неприятностям с его стороны. Этот новый генуэзский консул немало навредил Юлиусу…