Разговор перед дальней дорогой
Что читают на Луне?
«Пату Харрису нравилась его должность: еще бы — капитан единственного судна на Луне! Глядя на пассажиров, которые, поднявшись на борт «Селены», спешили занять свои места у окон, он спрашивал себя, как пройдет сегодняшний рейс…». Так начинает Артур Кларк фантастическую повесть «Лунная пыль»[1], действие которой происходит, по всей видимости, в начале следующего века. Корабль-пескоход совершает обычный туристский рейс по Морю Жажды. И вдруг — как обойтись без этого «вдруг» в приключенческом сюжете? — в тот момент, когда ничто не предвещает опасность и пассажиры спокойно любуются красотами лунного пейзажа, «Селена» проваливается в невидимую до того воронку и ее засыпает песком. Люди оказываются в отчаянном положении. Неизвестно, удастся ли вызвать спасателей, потому что радио, разумеется, выходит из строя. И тогда, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, наиболее мужественные из потерпевших бедствие разрабатывают план развлечений. Первым пунктом в нем значится чтение «университетского издания классического вестерна «Шейн». Книге предпослано предисловие, первая же фраза которого содержит следующее утверждение: «Одним из наиболее неожиданных литературных событий нашего столетия оказалось возрождение, после полувековой опалы, жанра, известного под названием «вестерн».
Итак, по мнению весьма уважаемого английского ученого и писателя, вестерну, какие бы временные невзгоды его ни подстерегали, суждена еще долгая жизнь. Этот прогноз интересен и сам по себе и еще потому, что повесть, попавшая в будущее, действительно принадлежит к классике жанра. Так давайте же вслед за пассажирами «Селены» раскроем ее и мы.
«…Он появился в нашей долине летом восемьдесят девятого года, — начинает свое восхищенное повествование о запомнившемся ему на всю жизнь герое Джои Старрет, которому во время описываемых событий было всего восемь лет и который с фотографической точностью детского зрения запечатлел облик незнакомца. — На нем были высокие сапоги с заправленными в них «техасами», узорчатый пояс, рубаха с открытым воротом, черный шелковый шейный платок и черная шляпа с полями, затенявшими лицо. По этой его одежде, по тому, как держался он на лошади, был сразу виден человек из другого мира. Он был невысок и худощав, составлял единое целое со своей лошадью, и чувствовались в нем сдержанная сила и привычная настороженность…».
Режиссер Джордж Стивенс, экранизировавший повесть Джека Шеффера «Шейн», не сделал никаких серьезных отступлений от литературного первоисточника, и нам удобнее будет теперь, когда герой уже представлен, перейти со страниц книги на экран.
Вот он снова — точно такой же, каким запомнил его мальчик, — появляется возле ворот уединенной фермы, выросшей где-то в пустынных глубинах Вайоминга, и с безукоризненной вежливостью просит дать ему воды и разрешить напоить коня. Каждый новый человек в такой глуши — редкость, и отец мальчика, Джо Старрет, приглашает проезжего переночевать. Тот охотно соглашается, и за ужином завязывается неторопливый разговор о том о сем, о видах на урожай и местных новостях. Фермера и его семью интересует, что делается на белом свете. И гость охотно рассказывает про все, что он увидел и услышал во время долгого своего пути. Неизвестно только, откуда начался этот путь и кто он сам такой, этот ловкий всадник в ковбойском наряде. Но законы гостеприимства запрещают расспрашивать человека, пока он сам не подаст к этому повода. И единственное, что узнают о нем Старреты, — это его имя: Шейн. Так вместе с ним поселяется в доме некая тайна.
На следующее утро Шейн — в благодарность за радушие и ночлег — помогает хозяину корчевать пни. Он делает это умело, с жадностью человека, наконец-то получившего работу, которая ему по душе. Старрет замечает это и предлагает загадочному пришельцу пожить у него до зимы. И снова тот сразу же, без всяких околичностей отвечает согласием.
Бегут дни, похожие один на другой, заполненные все той же нелегкой работой, все теми же неспешными, приятными и ни к чему не обязывающими беседами за ужином. И чем долее Шейн погружается в это бесхитростное фермерское бытие, в простые радости труда и семейного уюта, тем меньше в нем остается той внутренней напряженности, той постоянной готовности мгновенно реагировать на опасность, которую заметил мальчик в день первого знакомства. Он больше не носит при себе револьверов, хотя и следит, чтобы они всегда были заряжены и смазаны. И только одна странность не оставляет его: во время еды Шейн обязательно садится лицом к двери и передвигается по комнате так, чтобы его силуэт не вырисовывался в окне. Но пройдет и это, считают Старреты, и окружают его еще большим вниманием. Маленький Джои безоговорочно влюблен в своего нового друга и старается не отходить от него ни на шаг. Старрет не представляет себе, что он станет делать, если Шейн все-таки захочет их покинуть. А Мариан — его жена — явно неравнодушна к Шейну, хотя всячески старается это скрыть. И он в свою очередь по-настоящему привязывается ко всей семье.