Эрнесса молчала. Она напряженно застыла на одном месте. Даже ее взгляд был устремлен в пустоту.
- Он чем-то дорог вам? – настаивала вестница.
Просто кивок.
- Не хочет говорить? – догадался Ларс.
- Нет, не хочет, - вздохнула Ашара.
Стоило признаться в том, что Эрнесса была неразговорчивым призраком. Большинство отличалось как раз противоположной чертой. Прикованные к материальному миру, они могли обсуждать волнующее их дело часами. Эта же душа продолжала все хранить в себе.
- Что ж, по сути это не имеет значения, - вынес вердикт Ларс. – Ее пациенту нужен постоянный уход, а присматривать за ним больше некому. Если дело в этом… я оплачу достойный присмотр.
С его средствами он обеспечит несчастного всем, в чем тот нуждается. Это должно немного скрасить его существование.
- Она хочет, чтобы вы его осмотрели, - передала слова призрака Ашара.
Ларс вздохнул и устало потер шею. За несколько минут забавное приключение перестало быть таковым и изрядно его утомило.
Что Эрнесса себе выдумала? Чего хочет добиться? Она настойчива в одном, в единственном, что не дает ей покинуть мир живых. Она не послала за лекарем, не стала обращаться к коллегам, которые должны были быть. Она попросила вестницу прийти к нему в дом. Но что Ларс может для него сделать? С лекарским делом он никак не связан, его деятельность совершенно иная.
Ашара выжидающе на него смотрела. Этот взгляд, который не прерывался ни на секунду, сверлил в нем дыру. Эрнесса, невидимая для аристократа, замерла рядом с вестницей, напряженная, вытянутая в струну. Если бы не серость, присущая внешности всех призраков, на ее щеках сейчас бы горел лихорадочный румянец.
- Хорошо, - Ларс оправдался тем, что не был готов отступать на половине пути. Даже если душа ошиблась с выбором, он принял на себя обязательства по контракту.
Он может его расторгнуть. Призрак непременно рассердится, а из-за этих эмоций вестнице достанется несколько неприятных мгновений. И он сам потеряет изрядное количество сил, истощение загонит его в постель на пару-тройку дней. Последствия, которые можно пережить, но лучше избежать.
Пациент Эрнессы под воздействием лекарств продолжал спать и не знал, что происходит вокруг него.
Ашара следила за действиями аристократа. Он медленно провел раскрытой ладонью над телом мальчика, между пальцев мелькали искры. Ларс бесцеремонно сбросил тонкое одеяло с бессознательного парня и стал ощупывать его ноги, на вид слишком худые. В них совсем не было сил. Выверенные профессиональные движения длинных пальцев от бедер до самой ступни. Вестнице стало понятно, отчего аристократ хмурится все больше.
- Инвалид, - вынес вердикт Ларс, отстраняясь от пациента, - ходить больше не сможет. Никакая медицина его на ноги не поставит.
- Он родился таким? – этот вопрос Ашара задала обоим своим спутникам.
- Нет, его искалечили, - ответил аристократ.
Эрнесса подтверждала его слова.
- Она говорит, что вы можете сотворить чудо для этого мальчика, - произнесла вестница. - И провести… эксперимент? Это правильное слово?
Ашаре оно казалось неуместным, но Эрнесса выражала свои мысли уверенно.
Ларс странно усмехнулся. Слово было правильное. Вот только почему человек, не имевший к нему никакого отношения, называет именно его? Это почти заставило его рассердиться. Он привык, что вся его жизнь контролируется им самим. Но выходит, что кого-то из поля своего зрения он упустил. Интересный расклад.
Ларс изменил зрение на магическое. Глаза налились ярко-синим цветом, и он снова посмотрел на пациента. Картина, развернувшаяся перед взглядом, заслонила все мысли. Вопросы перестали иметь значение. Он впился глазами в разорванную в щепки ауру.
Он получил ответ. Он знал, почему призрак привел его сюда.
Этот мальчик действительно подходит. И эксперимент можно провести. Давняя идея, найдя для себя способ воплощения, застила разум. Ларсу пришлось насилу одернуть себя, чтобы не поддаться безумному азарту. Таковой захлестывал его всякий раз, когда он находил ту самую, единственную, ровную дорогу для осуществления замысла, вынашиваемого долгое время.
- Эрнесса, откуда ты?.. - пробормотал он, зная, что она не ответит.