Ларс молчал, не здоровался, не представлялся, положенный этикет не выполнялся, тишина усиливалась, из-за чего в каминном зале, наполненном теплом, становилось неуютно.
Вестница сохраняла хладнокровие. Ее не смущало то, что хозяин дома ее разглядывает, не торопясь даже имя свое называть. Верх неприличия в аристократическом кругу. А Ларс, по очевидным для себя причинам, сделать это сразу не мог. Понадобилось время сосредоточиться.
- Ларс ван дер Саарк, - все-таки выдавил он из себя.
Не имя, а бурная река с порогами. Так же грохочет. Это было первое, о чем подумала Ашара, вторая мысль посвящалась необычному голосу хозяина дома. Хуже кипящей лавы, искореженный, изломанный, он свистел, шипел, рычал, сливаясь в единую жуткую какофонию.
Брови девушки чуть приподнялись, в этом выразилось все ее удивление. Догадаться о побочном эффекте новой магии было несложно. Надо же, маг на стадии усвоения силы. В неурочный час она пришла. Хорошо, если все ограничивается голосом. Стороннее действие может выражаться как угодно, в том числе в боевой форме. Не хотелось бы спасаться от неконтролируемых волн силы.
Оленна поглядывала то на гостью, то на любовника. Появление этой особы было для нее неожиданностью. Впрочем, вестников никто никогда не ждет. Их за это и не любят. Но столкнуться с таким магом лицом к лицу было интересно.
Ашара посмотрела на нее в ответ. Бесстрастно, без оценки. Не моргая. Ее не интересовал статус женщины и ее положение. Вестник проявляет участие только к тому, к кому его приводит призрак.
- Я пойду, - Оленна выскользнула из-за столика и быстро покинула зал.
Все равно Ларс бы попросил ее уйти, вестники не особо любят посторонних.
- Присаживайтесь, - голос Ларса проскрипел хуже несмазанных петель.
- Значит, вы готовы выслушать меня? – уточнила Ашара. Она приняла бы отказ. Редко принимала, но сейчас сделала бы исключение.
Мужчина кивнул.
- Я могу прийти чуть позже.
Он отрицательно покачал головой.
Ее такой ответ удовлетворил, и она поспешила устроиться в кресле напротив него. Если бы маг представлял собой угрозу для окружающих, то не стал бы рисковать. А голос это просто голос. Ашара предпочитала исполнять свою роль тщательно и как можно быстрее. Незачем продлевать призракам пребывание в мире, к которому они больше не имели отношения. Кроме прочего, пока душа рядом с ней, то она связана с жизненными силами вестницы. У некоторых призраков проявлялась зависимость, довольно редкое явление, но предсказать его невозможно. Душа может не захотеть уходить. А скорое исполнение желания призрака позволяет сберечь собственные силы, освободить душу от оков и скорее избавить от обязательств того, в чей дом он пришел.
Кое-что о хозяине дома вестница уже могла сказать. Приставка к фамилии «ван дер» это младшая аристократия, у старших первая частичка убиралась. Значит, положение у господина высокое. Сама Ашара вошла в этот дом так свободно только потому, что вестница. Ее приставка «кан», будь у нее иная роль, такого бы не позволила. Поэтому она немного удивлялась, как Эрнесса со своим простолюдинским «мир» могла привести ее сюда. Разные миры редко пересекаются. Но призрак об аристократе рассказывал уверенно. И как-то спокойно, подозрительно спокойно. За это душа сейчас даже удостоилась осуждающего взгляда от вестницы.
Могла бы и предупредить.
Потому что Ларс ван дер Саарк был невозможно, неприлично, до вульгарности красив. И красота его была опасная, мужская, породистая. Никакой слащавости, прилизанности, искусственности, какой грешили сейчас высшие аристократы, превращая себя в фарфоровых кукол. Во внешности этого мужчины было все естественно и гармонично. Природа создала какую-то убийственную смесь, соединив и вымерев до микроскопической точности каждую черту. От высокого лба к широким дугам бровей, чуть раскосым глазам, ровной линии носа, к высеченным скулам, к красиво очерченному рту и мужественному подбородку. Обладатель такой внешности был расслаблен, спокоен, скуп на эмоции и жесты. Хотя наверняка стоит ему только улыбнуться, и сверхчувствительные барышни лишаются сознания, а может быть, сразу мутятся рассудком. Но вот уж что редкость для человека, о котором так позаботилась природа, аристократ не использовал этот дар в качестве оружия, он просто… сосуществовал сам с собой.