- Но... Он... Здесь - указала эльфийка на спящего Джека, что сейчас тихо сопел на облезлой кровати.
- Девочка... Ты, наверное, что-то путаешь... Как тебя зовут? Где твои родители? - начала интересоваться ламия.
- Элайт фон Форрестборн... Родители в Эронвесте... Нам нужна помощь! - вдруг оживилась Элайт.
- Так, понятно... Хорошо, Эл-лайт... Как бы там ни было - шутить с такими именами не стоит, поэтому прошу по-хорошему - иди-ка ты домой, к маме, папе... Здесь не место для игр. - потерла переносицу Шая, у нее всегда болела голова от таких детей.
- Оставь ее, иди лучше ко мне... Мне холодно - мурлыкнул Джек с кровати.
- Да! - пискнула ламия и мгновенно заползла к нему в постель, длинный ее хвост обвился вокруг его тела, лицо же ее оказалось прямо возле его лица. - Джекки, может разочек все же сможешь? - игривым голоском сказал Шая, прижимаясь к нему своими талантами.
- Чуть позже, днем, дорогая, сейчас я слишком устал... - ответил он ей и чмокнул ее в губки.
- Уу... Бука! Но запомни - ты обещал! - довольно сказала она и подложила под голову Джека свой хвост.
- Угу... - сонно сказал мужчина и положил руку на то ее место, где у девушек, обычно, начинаются бедра... - Ты как всегда прекрасна, Шая... Уилсон утомил тебя? - шепнул он.
- Ты же знаешь его, ему не интересны ламии... Он пользовался лишь кончиком моего хвоста... Говорил, что экзотика... Он совсем не понимает меня! Я больше не соглашусь такое делать - мне нужен только ты! - игриво зашептала она.
- Ну-ну... Ничего страшного... *А-аа...* - чуть зевнул Джек и начал засыпать.
- Ты о-бе-щал... - шепнула Шая и положила свою голову на его грудь...
Эльфийка же, доставшись конца этого маленького представления, молча принялась прибираться в этой лачуге...
Глава 4: Продавать "Любовь"
Вскоре Шая заснула в объятиях Джека. Она была влюблена в него до беспамятства. Более десяти лет назад, в ее первую рабочую ночь он стал ее первым клиентом. Шая, после нескольких недель своей новой нелегкой работы поняла, насколько ей повезло продать Любовь в свой первый раз именно Джеку.
Ее редко заказывали, иногда бывало, что спроса не было целыми днями... Но если заказывали... То это было страшно.
Десяток таких "Уилсонов" можно считать большой удачей, ведь для них она была лишь куклой, лишним замком, куда можно было вставить ключ.
Они были грубы, неряшливы, чрезмерно эгоистичны... Никакого внимания к ней, они ее использовали. В самом прямом смысле этого слова, им самим даже не очень нравилось происходящее, но позволить себе вариант получше они не могли, а потому просто... Использовали ее.
Да, Шая не надеялась на прекрасную жизнь дорогой куртизанки, что будет в шелках сидеть на изящном троне и выбирать клиентов по размерам их кошельков, но все же мечтала о том, что свяжет свою жизнь с тем, что любит - с мужчинами.
Они ей нравились, нравились "легкие" отношения без глубоких связей или даже имен. Как говорится, раз - два и готово... Но все оказалось несколько прозаичнее.
Ламий не очень-то любили в Кущах.
Как раз-таки из-за их яда... Лишь один укус, легкая царапина и человек заражен. Да, противоядие продается на каждом углу и стоит медяки, но суть в том, что обычный человек даже не заметит приближающейся смерти. Мало кто по утрам после жарких ночей рассматривал свои царапины и небольшие страстные порезы, всем было все равно. Чуть позже такой нерадивый клиент не просыпался на утро тридцать второго дня после бурной ночи с ламией.
Сейчас почти у всех уважающих себя пьянчуг стоит хотя бы одна баночка противоядия на отдельной полочке в их крохотных жилищах... Стражники же запасались ими впрок и пили после каждой ночи, а о феодалах и говорить не стоит. Противоядие в их домах текло реками.
Но все же, несмотря на все это, предвзятое, мягко говоря, отношение к ламиям сохранилось.
Шаю не любили коллеги, не любил сутенер, а клиенты относились к ней, как к самому дешевому, средству для отчаявшихся, хотя фигура ее и лицо могли посоперничать с первыми красавицами Кущ.
Чаще всего ее заказывали в качестве... Мебели.
Заказывал феодал, платил довольно щедро, приводил в свой замок, раздевал до гола и... Придавливал ее хвост очень тяжелым горшком с деревом, обвешивал ее пышную грудь лентами и разрисовывал неприличными надписями живот и область бикини... Глаза же закрывал шорами, а в рот вставлял кляп.
Нет, ее никто не касался, все лишь смотрели, она чувствовала своей нежной кожей их взгляды, любопытствующие, горделивые, презрительные...
Часто во время званых вечеров и праздненств она стояла на одном из пьедесталов перед входом в небольшую резиденцию семьи Брутов, рядом с другой такой же ламией...