***
Сквозь плотный ливень светили фонари кареты, она стояла под кронами деревьев далеко от привычных людям дорог. Четверка черных лошадей блуждали неподалеку. Они начали нервничать, когда почувствовали приближение человека в широкой шляпе, шедшего сквозь дождь. Он замедлил шаг, позволяя им узнать себя, и подошел к ним, лишь когда лошади склонили головы в поклоне. В их глазах загорелись бело-голубые кольца, а в их груди, просвечивались через кожу и кости, горели души. Человек провел рукой по гриве одной из них, она же в ответ наградила его фырканьем и клубами пара. Дверь кареты открылась, освещая плотную стену дождя, и появился горбатый силуэт с трубкой в зубах и присел на ступеньки кареты. За фигурой были видны красные сиденья, что просматривались сквозь огромное количество амулетов и всяческих оберегов.
- Во внутрь не приглашаю, - произнес хриплый женский голос, - не хватало мне еще воды в карете. – Женщина выдохнула дым.
- Я не за гостеприимством пришел.
- Как и все. Ха. Всем вам только и нужно знать: «Что будет ЗАВТРА?!» у-у-у! – женщина вскинула руки, говоря фальшиво возвышенным тоном, а потом серьезно продолжила, - Хм, но ведь ты не поэтому, да, Кель?
- Отчасти, - Кель поправил плащ, ему явно был неприятен предстоящий разговор, - скорее, я пришел узнать про настоящее.
- Отчего же такое беспокойство? – женщина склонила голову на бок, чуть ли не смеясь, - Есть какие-то подозрения?
- Не уверен.
- Не уверен? Ты!? Ха-ха! Кель, ха… Троя, я всю свою жизнь ждала этого момента. Кель Мар! Ха! Прости, я не могу в это поверить, - она положила голову на руку и вглядывалась в лицо собеседника, - Кель, как жаль, что я не вижу твоего лица.
- Все бывает впервые, - спокойно ответил Кель, даже если некромант и испытывал раздражение, он мастерски это скрывал. – И с твоего позволения, я все же продолжу.
- Конечно, я вся внимание.
- Я позволил себе слабость в разговоре с учеником, и наш… диалог был слишком эмоциональным и непозволительным в нынешних… обстоятельствах. – Кель делал паузы, пытаясь правильно подобрать слова.
- Поподробнее, пожалуйста.
- Николас усомнился в правильности наших действий, и я фактически поддержал его. Я не говорил о правильности нашего поступка, а говорил об отсутствии другого выбора.
- Наш поступок чудовищен, Кель, и Николас, как хороший некромант, это знает. Ты ведь сам говорил: «Он хороший некромант». Так ведь? – игривые нотки пропали, впервые в разговоре звучала серьезность.
- Да говорил. – Кель вздохнул и поднял голову вверх, капли дождя падали на его лицо. - Но он плакал, Вельва. – некромант посмотрел в глаза женщины, его лицо было мокрым от капель дождя, а в уголках глаз стекали капли. - Он лил слезы передо мной… Первые его слезы… Я видел первые его слезы… И я не пресек их. Он никогда не жаловался на боль, не ставил под сомнения ни мои слова, ни решения совета.
- Может, она ему понравилась, в конце концов не стоит забывать про юношеский максимализм.
- Я думал об этом, но он не был жесток, и как я уже говорил, никогда не выступал против меня или Семьи. Всегда точен и быстр, почти как я.
- Тогда тем более, не любовь ли это? Яблоня от яблони…
- Он не настолько похож на меня, – отрезал ее Кель, - да и блондинки ему не нравятся. – Некромант впервые позволил себе улыбку.
- Ха-ха, это самый весомый аргумент. Он уже убивал таких, как она?
- Никто из нас не убивал полубогинь.
- Я не про это.
- Да.
- Он что-нибудь говорил после…
- Что не надо наполнять руки тьмой перед тем, как свернуть шею. А потом добавил: «Легко, даже слишком».
- Да, он прав, оборвать жизнь ребенку легко, впрочем, как и любую другую, - Вельва пыталась придать голосу прежнюю наигранность и легкую безмятежность, но получилось отстраненно, а улыбка была не к месту. – Николас хороший некромант, и я не думаю, что буду далека от истины, если назову его лучшим…
- Будет лучшим, - поправил ее Кель.