Некромант не мог остановиться, кувырком вперед он пытался увеличить дистанцию и, разворачиваясь на коленях, выставил защиту косой без лезвия от удара сверху, но Ник, не успевая поднять косу, вспарывает угли, бьет снизу. Лезвие вонзается в живот и выходит под левой ключицей, коса остановилась, завязнув косовищем в доспехе в районе грудной клетки.
Ник отскочил от некроманта. Противник отбросил косу в сторону, у него не было губ, но мальчик понял, что он сейчас улыбается. Он поднял голову к небу и тихо прохрипел что-то.
- Мне жаль, что не видно звезд, - понял его мысли Ник, - они сегодня были прекрасны.
Некромант посмотрел на Ника, его глаза гасли, вытекающая изо рта кровь заглушила хрип. Он смотрел на руку, повисшую на сухожилиях, на лицо мальчика, превратившееся в двуликий оскал из порванной плоти, обнажившей зубы, и улыбки смеющегося лица. Некромант сплюнул кровь и из его рта вырвался не то хрип, не то шипение, лишь отдаленно напоминавшее речь. И среди бессвязных звуков Ник разобрал его слова:
- Ты прощён, – сказал Ник, и некромант одобрительно кивнул, подтверждая свои слова. Последний тяжелый вздох закончил хрип, и обугленный человек упал на горячие угли.
Ник подошел к телу, уложив его на спину, вытащил косу и положил ему на глаза монеты. Указательный и средний палец приложил к виску мертвого, а большой на переносицу и произнес:
- Троя, примите душу, что верно служила вам, пусть она найдет покой в ваших чертогах. – Душа некроманта вышла из тела и подлетела к мальчику, но, как и другая, только кружила вокруг него…
Ник поднялся, но как только он развернулся, когтистая лапа врезалась ему в живот и подняла его над землей. Шкура зверя была покрыта ужасными ожогами, он казался в серой мгле слишком худым для своего размера, но чем больше разрывались раны, тем больше он становился. Сожженная плоть кусками падала на горячие угли, а на ее месте, извиваясь и дергаясь, словно вспоминая свое предназначение, появлялись новые мышцы и плоть с черной, как смоль, шерстью. Пасть с длинными, как кинжалы, зубами тянулись к мальчику, Ник плюнул кровью в морду зверя. Зверь рычал, предвкушая вкус плоти, его дыхание казалось холодным в выжженной пустыни. Ник хрипло засмеялся и вонзил в окровавленную глазницу стелет с рунами, с которого исходила тьма.
- Надо было убить меня сразу, – хриплым голосом произнес Ник. Зверь застыл на мгновение и, взвыв от боли, швырнул мальчика в серую мглу…
***
Тьма в твоем сердце. Тьма в твоей душе. Помни - это огромная ноша! Все окутывающая Бездна, Искажающие Воды, Паутины Нитей, - это три состояния тьмы. Из Дыма Бездны - плоть твоя, из Пучины Вод - кровь твоя, изо льда Нитей смерти и жизни - кости твои. Таким Ты станешь, приняв Тьму, таким ты быть должен! Но мы люди с душой, подаренной Королевой Ночи. Никс Повелительница Бездны вложила в грудь Первого осколок души Танатоса Жнеца Душ. Морриган Богиня Колдовства – научила его погружаться в Пучину и возвращаться. Марана Богиня Смерти – оставалась с ним на его тернистом пути. Они наши матери, учителя, спутницы. Но смерть Первого все изменила. Теперь мы не видим, не слышим, не чувствуем их. Мы прокляты? Обмануты? Брошены? Или мы нарушили закон? Которого не смогли услышать. Кто мы без них? Убийцы? Чудовища? Или мы дети, что потеряли родителей? Жнецы, что жаждут служить? Вестники без взора? Мы светлячки во тьме без своего собственного маяка.
Помни! Грани размыты, добро и зло сплелись клубком влюбленных змей. Судьба наша - искать дорогу домой. Найди путь к нашим матерям, да прижмут они к своей груди или покарают за наши грехи. Блудные дети должны вернуться Домой. Я верю, что таково твое предназначение! Я верю – ибо ничего большего не остается…
Бернадетта Мар.
Путь Трех.
***
Зверь рванул за исчезнувшим мальчиком, под его лапами тлеющие угли вспыхивали, освещая мглу. Мгла расступалась, Ник, стоя на коленях, пытался встать с земли, рукой прикрывая живот. Зверь замахнулся, мальчик из последних сил попытался увернуться. Тяжелая лапа сорвала остатки маски. Тогда Зверь попытался насадить Ника на когти, но призрачные ножи ослепили Зверя. Они не остановили удар, когти прошли по спине Ника, чудом не перебив ему позвоночник. Зверь попробовал разорвать мальчика зубами, но Николас вскинул руку и из татуированных рун между зверем и мальчиком синим огнем загорелась руна. Она стягивала тьму, блестящую, как ленты черного шелка, образуя трехгранное лезвие. Образовавшийся наконечник копья загорелся белым светом, когда горевшая руна закончила создание, вонзилась в грудь зверя, разорвав ее в клочья. Зверя отбросило назад, скрыв его в серой мгле.