***
Ночь, он любил ее. Ночью свет становился чем-то священным, драгоценным и хрупким, тем, чем он должен быть. Днем его слишком много, он обесценивается становится данностью и люди забывают… забывают слишком многое.
Он сидел, скрестив ноги, возле края отвесной скалы. На нем была широкополая шляпа и длинный плащ скрывавший, его фигуру. Деревья возвышались над ним, они же тянулись к нему из темноты пропасти, казалось, можно шагнуть, и они сами понесут тебя на своих ветвях в даль к огням на горизонте. Это город, он спит, но огни мерцают, ведь сейчас они - драгоценность. Такая же драгоценность, как и костер, горевший возле него. Он играл с вороном, палочкой в левой руке человек рисовал птицу, ворон же в отместку застывал в разных позах, работая натурщиком. После очередного наброска ворон рассматривал себя и выносил свой вердикт, то одобрительно кивал, то когтями стирал набросок, не забывая возмущаться о бездарности художника.
К нему приближались, они не скрывали звук своих шагов, один шел уверенно, небыстро и немедленно, так, чтобы те, кто его услышат, успели что-то предпринять, второй был больше, тяжелее, злее, и пахло от него кровью. Они остановились за его спиной, не выходя на свет.
- Даже не соизволишь поприветствовать меня! – с возмущением воскликнул гость.
- Не вижу в этом никакого смысла, – не отвлекаясь от своего занятия, ответил человек в шляпе. – Особенно, когда в ответ услышишь презрение.
- Не вижу смысла уважать того, кто не уважает меня.
- Уважение - это единственное, что останавливает меня от вашего уничтожения, - ворон сел на колено, рассматривая с него рисунок. – Вам нужно от меня не уважение, а подчинение, которого вы не добьетесь.
- Ой ли, мальчик, детям не понять тьмы, сейчас ты для нее игрушка, милый зверек, которого приятно держать на коленях. Но ты вырастишь и больше ей нужен не будешь. И вот тогда ты вспомнишь обо мне. Ты приползешь ко мне и будешь умолять меня научить тебя, как держать ее в тисках. – В ночной тьме его глаза засветились бело-голубым огнем. - Ты приползешь, ты будешь моей собакой, шавкой, и будь уверен так и будет.
- Это наш с вами первый разговор, – человек в шляпе погладил ворона по голове, - когда я читал ваши рукописи, у меня было много вопросов к вам. И… и сейчас я получил ответы… правда… позвольте поделиться мнением.
- Ну давай, удиви меня, любимчик.
- Я все думал, как человек вашего уровня и мастерства попал в лапы инквизиции. Вы глупы. Сейчас будет более конструктивная критика, не спешите перебивать, - ворон сел на верхушку шляпы и смотрел на гостей. - Вы получили силу, поняли, что, используя ненависть и всю жестокость, на которую вы только способны, получаете быстрый и мгновенный отклик и подчинение. Вы всегда били в лоб, другой же путь вы даже не искали, да и зачем, ведь он действовал. Инквизиция не знала, что с вами делать, все ее попытки остановить вас заканчивались массовой бойней, но они нашли к вам ключик, и вот однажды ненависти оказалось мало. И вот вы в тюрьме, вас пытают, для них свершилось правосудие, вы же во всем вините Богиню и Тьму. Ненависть сжирает вас изнутри, вы ее копите, а все, что вам поможет, вы совершенствуете. И так проходят годы в темноте и ненависти, и вот наконец свобода, и что вы видите? Ребенка, что в шесть раза моложе вас, но достиг большего, чем вы за всю свою жизнь. И ненависть единственное, что вы можете чувствовать, а с ней вместе осталось презрение. Так что нет, я не приду к вам на коленях и не буду валяться у ваших ног.
- Щенок, решивший, что знает все, но не знающий жизни, - зверь, что стоял рядом зарычал. – Без опыта, лишь книги, пустые идеалы и мечты о великом будущем, руки, не знавшие крови, глаза, не видевшие смерть. И он зовет меня глупцом. Дитя, ты не видишь опасности, что рядом с тобой, и я еще глупец, - зверь сделал шаг вперед. - Признай мое превосходство по доброй воле, пока не поздно.
- К сожалению, вы не слышали моих слов, и все, что я испытываю к вам - это жалость, - в глазах мальчика между зрачком и радужкой горел тонкий бело-голубой круг, а его самого окутал черный дым. - Ненависть сделала вас слепым и глухим. Вы не слышали моих слов и посчитали слабостью то, что я не хочу с вами драться. Но это не значит, что я не буду. Вы ослепли, пришли не подготовленным на мою территорию. Пожалуйста, уходите сохраните, свое достоинство и остатки моего к вам уважения, - мальчик освободил из-под плаща левую руку, рукав был закатан, на голой коже горели татуированные руны. – Прошу в последний раз, уходите, - стая ворон сплошной стеной вылетела из-под скалы, от взмахов крыльев поднялся ветер, они окружили людей, создав между ними стену из двух живых вихрей.