— Вызывали, Владимир Степанович?
— Да. Пожалуйста, Наталья Фёдоровна, помогите Светлане Викторовне с документами разобраться, только вам могу такое доверить.
Та, взяв документы, пробежала взглядом по шапкам и с интересом посмотрела на Светлану.
— Да, необычно. Я сейчас девочек на обед отправлю, и мы спокойно, без посторонних, всё сделаем. Пойдёмте, пожалуйста, там и чайку попьёте.
— Да я только…
— Без возражений, без возражений… Всё понимаем, всё сделаем.
Оставшись один, Владимир Степанович покачал головой. «Вот судьбинушка женщинам жизни калечит, там война была, а здесь-то…» И, махнув рукой, он вернулся к бумагам.
Алиса стояла в холле и смотрела в окно. Когда появилась мама, она дёрнулась к ней, но та кивком головы показала на выход.
— Я долго ещё, иди домой — там всё приготовлено, только разогрей.
Майское солнышко приятно ласкало кожу. Забавно щурясь и что-то мурлыкая, девочка пошла пешком, укрепляя мышцы.
Поздоровавшись с сидевшими у дома бабушками, Алиса вбежала в подъезд. Приятная прохлада старого здания освежила.
Дома, переодевшись, слепила бутерброд и забралась в кресло. Как обычно задремав, не услышала, что пришла мать. Проснулась, когда та уже шумела на кухне.
— Ой, мамочка, притомило меня. А где причёска? Ну, я так не играю, произведение искусства загубила. — И девочка обняла мать за шею.
— Искусство не гибнет, — произнесла мама и высоко подняла голову. — А шарм наведём, садись давай.
Когда перешли к чаю, Алиса заёрзала, поглядывая на мать.
— Чего там?
— Ох, любопытная.
— Ну мам!
— Исправили все данные, где положено — записали, где надо — вычеркнули. Так что анкета в порядке — для тех, кому не положено знать. В университете тоже не всё так просто: там элиту для страны растят, потому и спрос особый.
— А у меня тоже всё в норме, по половине предметов годовые оценки уже известны.
— Ну и хорошо. Вот только с четвёрками бы…
— У нас всё под контролем.
— У кого это «у нас»? — мать аж застыла в напряжении.
— Да у меня и моей головы, мы договорились жить дружно.
— Ох, пугаешь ты меня, горюшко луковое. Ну, поела — беги, вместе с головой.
Забравшись в кресло, Алиса дотянулась до проигрывателя — заиграло что-то лёгкое: то ли джаз, то ли блюз. Уроки делать не надо, английский только, но на этом уроке лучше ответить хуже, чем на самом деле знаешь. Как говорил кто-то из великих, «конспирация, конспирация и ещё раз конспирация».
— Ангелочек, вылезай, поболтаем.
— А я и не уходил никуда.
— Шутишь — это хорошо. Чем летом займёмся?
— Грибы, ягоды, рыбалка. И очень много спорта.
— Спорт — это хорошо. Причёску мамину видел?
— Да откуда мне…
— Не ври.
— Очень твоей маме была к лицу. Настоящий кудесник над ней колдовал.
— А теперь посмотри на меня. Разница есть?
— Извини, сам дурак. Не вели казнить, вели слово молвить.
— Выкладывай план спасения девичьей репутации.
— У тебя пусто, надо на ветвь матери твоей заглянуть, в журналах покопаться.
— Ну, «пусто», ты зря сказал, я дождусь, и с тела твоего за разум неразумный спрошу со всей моей пролетарской ненавистью. Теперь насчёт сна. Так Вадима, говоришь, можно в гости пригласить? Не, маленький ещё, а то я, как честная девушка, должна буду женить его на себе. Ну… тогда… море, пальмы, фрукты и одиночество.
Утро началось, как обычно, с трели будильника. «Руки бы оторвала производителю этого чуда — трещит и трещит».
Ещё чуть поворочавшись и побубнев, Алиса выбралась из постели. Приведя себя в порядок, она повеселела.
— Ангелочек, вылезай.
— Я тут, моя госпожа. Вам сегодня снилось…
— Я помню, спасибо, этот прекрасный корабль с алыми парусами — как романтично. Я пыталась рассмотреть капитана, но так и не смогла. Это был он? Ну, сознавайся.
— Да, это был его образ, он поприветствовал тебя и дал понять, что ты ему нравишься. Все контакты, даже во сне, извини, табу.
— Ну, табу так табу. Зато появилась надежда и… Ладно, пойдём в школу. Ох, скорей бы уже конец года…
Майские деньки пролетели, и в последний учебный день в школе царила торжественная суета. Седьмой класс прощался с биологией и с любимой учительницей Еленой Владимировной. В следующем году будет анатомия, с новым педагогом. Сворачивали плакаты с растительным и животным миром планеты, с эволюцией человека по Дарвину, укладывали в антресоли гербарий. Вадим носился по классу с макетом цветка и приставал к девчонкам с просьбой срочно повторить с ним тему опыления растений и поподробней рассказать ему о целях пестика и тычинок в этом загадочном действии.