Алиса включилась в игру:
— Не, наверное, на диете была, на пресной, для сохранения спортивной формы. Но вы же не это обсуждали? Колись, злодей, об чём базар был.
Ребята засмеялись, эмоционально комментируя Алису. Вадим возвёл к небу глаза:
— Какой эпатаж! «Джентльменов удачи» насмотрелась? Не, разговор был не об этом. Вот скажи мне, какой сегодня день?
— Пятница. А что?
— А число?
— Тринадцатое.
— И сколько тебе стукнуло? Я понимаю, что напоминать о возрасте некультурно. И всё же?
— Три… надцать.
Алиса неуверенно переступила с ноги на ногу.
— Вот то-то и оно. Тринадцатое мая 1983 года, пятница, и тринадцать лет исполнилось. Сплошная магия чисел.
— Какая магия, ты это о чём?
— Магия не очень белая. Можно сказать, совсем не белая, даже — чёр-р-р-ная. Изыди.
И он трижды перекрестил Алису. Она отшатнулась от него и чуть не упала, оступившись.
— Ну ты и дурак! И как тебя только в пионеры приняли?!
Развернувшись, она под хохот ребят пошла к классу.
После четвёртого урока, пристроившись возле окошка, Алиса вынула колечко и стала наслаждаться игрой солнца на гранях камешка. Засмотревшись, она не заметила, как вокруг собралась толпа старшеклассников. И вдруг кто-то выхватил у неё колечко, и оно полетело по рукам. Подростки шумно его обсуждали, пытаясь определить, настоящий камень или стекляшка, какая там стоит проба, и передавали его друг другу. Кто-то толкнул Алису в спину, она отвлеклась, а повернувшись назад, увидела, что все расходятся.
— А где кольцо?!
Она кинулась вслед уходящим мальчишкам. Те недоумённо пожали плечами и, указав куда-то Алисе за спину, разошлись. От прозвеневшего звонка девочка вздрогнула. Гомон затих, и в опустевших коридорах настала тишина. Осознав, что произошло, Алиса сползла по стенке на пол и зарыдала, уткнувшись в коленки. Дверь одного из классов открылась, из неё вышла девочка Таня и направилась в сторону туалета. Вернувшись с намоченной тряпкой для доски, она обратилась к Алисе:
— И что Солнышко Жгучее слёзки льёт?
Присев, Таня чуть тряхнула плачущую девочку и, прижав к себе, зашептала на ухо:
— Ну всё, всё, давай рассказывай, что стряслось.
Тане нравилась эта неугомонная рыжая девчонка, с которой они вместе ходили на гимнастику. У обеих со спортом не заладилось, но изредка поболтать с Алисой ни о чём на перемене или в столовой доставляло ей удовольствие. Хоть и была Таня на год старше и друзьями их не назовёшь, но открытый, незлобный характер Алисы располагал к общению.
— Я… я… колечко… мама… Ы-ы-ы-ы-ы…
С трудом узнав у завывавшей Алисы, что случилось, она вскочила, хлестнула тряпкой по подоконнику.
— Та-а-ак! Сейчас иди личико умой, а на перемене я пробью, кто это тут «фулюганит».
В открытой двери показалась учительница, и Таня побежала на урок.
Тишина придавила пустотой, и слёзы непроизвольно вновь полились из глаз Алисы. Подняла она голову, лишь когда техничка, недовольно бурча, пыталась помыть пол вокруг неё.
Девочка не вернулась в класс, а пошла к выходу: не хотелось, чтобы кто-нибудь её увидел в таком состоянии. Постояв возле двери, она медленно двинулась от школы. Слева, в детском садике, гомонила и смеялась мелюзга, и Алиса поспешила уйти от их беззаботного веселья. Перебежав проспект Металлистов под бибиканье машин, она зашагала дальше, пока не уткнулась в забор Охтинского кладбища. Шарахнувшись от зловещих крестов за оградой, она понеслась вдоль неё, но впереди шли люди, и тогда, свернув на Партизанскую, Алиса побежала в сторону проспекта Энергетиков…
Остановилась она лишь на мосту через Охту. Мутная вода неторопливо текла к Неве, возле берега плескались неперелётные утки, которых не пугали сточные воды множества предприятий, в отличие от полёта на юг. А им и тут хорошо.
В глазах потемнело, мысли, одна тревожней другой, роем пронеслись в голове. Звенящая тишина окутала одеялом, из-под которого не хотелось вылезать. Откуда-то издалека полилась мелодия, и нежный, убаюкивающий шёпот призывал:
— Закрой глаза и сделай шаг…
— Зачем?
— Там хорошо, там покой… Один лишь шаг…
— Там мокро и холодно.
— Один лишь шаг…
— А как же мама?
— Один лишь шаг…
— А ещё там миллиарды бактерий и уточки в воду какают. Фи, какая гадость! — какой-то голос прозвучал прямо в ухе.