Всё началось с того, как через два дня, после их возращения в Ленинград, к Олегу приехал Николай и сообщил, что кто-то интересуется делом по краже на даче начальника порта. Из отдела забрали все документы и вещдоки, а единственный, оставшийся в живых, обвиняемый был вывезен из тюремной больницы в неизвестном направлении. Посоветовав Николаю изобразить тупого служаку и совсем рвением исполнять просьбы «больших дядь», не вникая в суть происходящего, Олег откомандировал Трофимыча на сбор информации, по своим, независимым каналам. Сам, ссылаясь на возраст и стресс, от неправомерных обвинений, выпросил недельку отгулов, пока не закончится проверка. За пять дней так ничего и не прояснилось, а лишь ещё больше запуталось. Вопросы, один противоречивей другого, наслаивались друг на друга, вводя в ступор бывалого оперативника. Обвиняемый парень пропал с больнички бесследно, кто-то подчистил весь маршрут исчезновения с ювелирной точностью. Вся надежда была на Трофимыча, который и не таких потеряшек отыскивал. Звонок в дверь вывел Олега из тревожных мыслей, по привычке зафиксировав в памяти, где лежит «макарыч» и пути передвижения к нему, он двинулся в прихожую. То, что это был чужой, сомнений не было, по негласному соглашению, все, кто имели доступ к жилью, имели отличительные черты звонка и строго соблюдали эти правила, выработанные годами. В дверях стоял высокий, подтянутый мужчина с проседью на висках, чуть прищуренные глаза озорно блестели, пряча в усах чуть заметную усмешку. Что-то до боли знакомое было в его лице, что-то, что сжало сердце нахлынувшими воспоминаниями из той войны, где были враги и боевые товарищи, без серых иуд, ждущих к кому кинуться в ноги прося милости и защиты. Из-за его плеча выглядывала не высокая женщина в элегантном плаще и зелёной шляпке с завёрнутыми полями, которые были прихваченными незамысловатой брошью, в руках туго скрученный зонтик, больше походивший на трость. Мужчина перехватил взгляд Олега на женщину и отступив в сторону пропустил её в перёд.
— Здравствуйте, Олег. Гостей принимаете? Извините, что не званные, но Захар Трофимович просил не пользоваться телефоном, а лучше вообще его отключить.
Олег, смутившись, отступил в сторону пропуская даму, обозначив головой поклон, она сдержано кивнула в ответ, вверив своему спутнику плащ зонтик и шляпку. Проводив её в гостиную, где она задержалась возле зеркала, поправив причёску, Олег, извинившись, покинул гостью, чтобы приготовить чаю. Мужчина стоял, прислонясь плечом к косяку и всё так же улыбался. Сделал приглашающий знак гостю в сторону кухни, Олег пошёл в перёд. Поставив чайник и достав из буфета вазочку с печеньем, повернулся к нему.
— Представимся?
— Разумеется, Витенас Кельми Генрихович, и моя благоверная Эльза Паулисовна.
— Павлов Олег Николаевич. Что же вас привело ко мне?
— Думаю, не стоит оставлять даму долго в одиночестве, это не культурно, да и пояснит по этому вопросу она больше, чем я.
— По какому вопросу, - Олег напрягся. Кельми не весело улыбнулся.
— По поводу: «что нас привело к вам».
Собрав на подносе всё необходимое, они зашли в гостиную. Эльза Паулисовна устроившись в кресле листала журнал и подняв глаза на вошедших улыбнулась.
— Я вижу, мужчины обменялись визитками, и держат нейтралитет, так сказать до полного выяснения причин.
— Да, Эльза, обозначили линии соприкосновения, но нам полностью не доверяют, ждут, чтобы мы объяснились. - Кельми развёл руками. Олег, составив приборы на стол и предоставив женщине самостоятельно заварить по своему вкусу чая, достал из бара бутылку коньяка и бокалы.
— Надеюсь получить от гостьи разрешение на непотребство в её присутствии.
На что она благосклонно махнула рукой, дескать, что с вас взять, мужчины. Выслушав тост в честь очаровательной дамы, взяла чашку с чаем и внимательно слушала мужчин, неспешно разговаривающих, иногда просящих уточнить неясные вопросы. Выяснили, что встречались они и какое-то время работали вместе осенью 44-го в Латвии по лагерю Саласпилс, Олег отлавливал не успевших сбежать работников «фабрики смерти», а Кельми, как представитель прокуратуры снимал показания и подготавливал документы на военных преступников. Объяснившись по статусу, из глаз собеседников пропала настороженность. Нахлынувшие воспоминания о потерянных друзьях, фронтовых дорогах, о несбывшихся надеждах, рано повзрослевших юношей, смели последние границы недоверия. В очередной раз, разлив коньяк, мужчины встали, чтобы выпить за тех, кто не вернулся с той войны. Вместе с ними встала и Эльза, требовательно посмотрев на Олега. Внутренне чертыхнувшись, он бросился к бару, и достав ещё один бокал, исправил оплошность. Выпили молча, каждый вспомнил своих потерянных близких и родных. После чего Кельми попросил убрать посуду и открыв папку с бумагами, стал доставать пожелтевшие от времени листки. Эльза Паулисовна пристально посмотрела на Олега.