— Что такое звук?
— Звук – это физическое явление в виде распространения упругих волн механических колебаний.
— Что несёт это колебание другому человеку?
— Мысль, информационную матрицу предмета, или явления.
— Значит «в начале, было слово и слово, было мысль». Мысль – формирует сознание, а сознание – аморфная часть бытия. Оно существует само по себе и отношение к иллюзорному миру не имеет, оно просто его создало.
— Но как же не имеет? Оно его придумало…
— И забыло. Ты тоже в детстве придумывала мир, где летая на драконе, разгоняла всех недругов волшебной палочкой. Создавая, в мысли, этот мир, создавала и правила сосуществования в нём, заметь – удобные только для тебя.
— То есть всё, что мы видим вокруг – чужая фантазия.
— Для тебя – нет, ты создана в нём, подчиняешься его правилам, значит существуешь в нём и для тебя он реален.
— А религия?
— Созданный мир со своими правилами и законами. А «иллюзия», не может сосуществовать в другом, придуманном, мире, они друг другу противоречат. Можно лишь брать некоторые правила, подходящие для данного мира.
— Значит, я была права – это игра, какой то аморфный тип создал меня, а я теперь мучаюсь, без волшебной палочки.
— Ну, как—то так, если в двух словах.
— Тогда, спокойной ночи, желать не буду, тебе ещё целую ночь мне летопись пересказывать, а я спать пошла.
— Спокойной ночи, Лисёнок.
Улыбнувшись, Алиса встала и прошлась по комнате. Какой он всё—таки у неё славный – «Мой Ангелок». Да – мой, мой, мой и никому его не отдам. «Творит», «формирует», «укрепляет» — всё, что нужно, скульптор доморощенный. Заботится обо мне, (себя тоже конечно не забывает, «мужик» все же, ему с этим телом ещё жить сколько), ну и пусть, мне не жалко. Просто я его люблю и… Девочка остановилась и удивлённо повторила эти простые слова (Я его люблю), сердце сжалось, замерло и бешено заколотилось. Кровь прихлынула к ушам и блаженной волной скатилась до самых пяток, заставляя тело мелко подрагивать.
— Ух ты!!! Вот это я помечтала. Так, всё: математика, олимпиады, экзамены, «универ», в голове должно быть только это. Всё остальное – потом.
Встряхнувшись, она пошла к тёте Эли. Подойдя к её комнате, она остановилась. Из—за приоткрытой двери доносилась нежная и красивая песня, правда на каком—то непонятном языке. Женщина сидела возле окна и вышивала на пяльцах, напевая в такт работе. Распущенные волосы, с лёгкой проседью, струились по пуховому платку, наброшенному на плечи. Из полумрака комнаты её выделяла настольная лампа, в форме подсвечника, играющая бликами огоньков на стёклах. Сколько их жён, матерей, сестёр, да и просто подруг, вот так же сидело у окошка, вглядываясь в даль, не мелькнёт ли знакомая фигура, прислушиваясь — не скрипнет ли калитка и родной голос назовёт её Ладушкой. А сколько их не дождалось, проплакав все глаза, стоя на крепостной стене, у окошка, затянутого бычьем пузырём при тусклом пламени лучины, при свечах, бликующих в золоте дворцов, при керосиновых лампах, возле заклеенных крест на крест окнах. Под ногами предательски скрипнула половица и Эльвира Корнеевна, вздрогнув, повернулась к девочке.
— Ой, проснулась уже. А чего не позовёшь?
— Песня красивая была, жалко не понятная, дослушать хотела.
— А чего ж не понятная, колыбельная, в них про одно поётся – любовь к ребёнку и родной земле. Мне её старик Юхани пел, когда без памяти средь болот валялась. Вот ведь, ни чего не помню, а песня в память врезалась, хоть она и финском языке.
— Он был хорошим человеком?
— Он был мудрым.
— А где он с час?
— Умер, Олежка, там его на острове и похоронил под его любимым камнем. На полянке возле дуба,( как только на болоте вырос), валун гранитный был. Он его каждый день рукой гладил, разговаривал с ним, так в одном месте до зеркала отполировал. Ну, пойдём на веранду, почаёвничаем, да в сторону моря посмотрим, может просвет какой и углядим. А то в среду Света приехать должна, накопила отгулов, а тут слякоть такая. Устроившись возле самовара (правда электрического, но всё равно приятно), они неспешно пили чай. Допив, Алиса отодвинула чашку и подойдя к тёте Эли, обняла её за шею.
— Прости меня за пятницу, я сама испугалась, потому сразу и не сумела рассказать, а ты переживала за меня. Ты самая моя любимая и родная, у нас с мамой ближе тебя и дяди Олега, нет ни кого, ты часть нашей семьи и мне стыдно, что я тебя обманула. Я так больше никогда не поступлю, обещаю.