– Но, раз герцог понял, что вы не умерли, то почему за нами не было погони? – Спросил он, развеяв в прах мою теорию о недалёкости и примитивности его разума. Он не был, конечно, большим мыслителем, но с логикой у него был полный порядок.
– Я думаю, – ответил я, – Генри считает, что он и был моей целью в Замке, и я не уйду далеко от его резиденции, пока не завершу начатое и не убью его. Поэтому они ограничатся тщательными поисками в окрестностях. Но шпионы-то у него, несомненно, есть повсюду. Вот потому ты и должен быть очень осторожен. Не пей и не болтай лишнего. Лучше больше слушай. И возвращайся немедленно, как только что-то узнаешь. Время нам очень дорого.
Боб понимающе закивал, подтянул штаны, схватил со стола ломоть хлеба и выбежал из гостиницы, оставив меня в одиночестве размышлять над создавшимся положением. Теперь, с появлением на сцене второго вестника, оно значительно усложнялось. Мы всегда работали в одиночку с тех пор, как перестали исполнять роль охранников нанявшего нас магната и не поддерживали между собою связь. Поэтому я не мог знать, который из моих оставшихся десяти братьев заключил контракт с Генри Монтгомери. Интересно, а вестник знал о моём участии в этом деле? Скорее всего, нет, решил я, если только не узнал теперь. Ни один из нас не подпишет контракта, при выполнении которого ему придётся столкнуться с другим. Однако, заключив сделку, ни один вестник уже не мог отступить – на этом держалась наша репутация в том безумном мире, в котором нам довелось оказаться.
И тут мне в голову пришла мысль, от которой моё настроение испортилось окончательно. А что, если и Стивен Монтгомери – второй брат Изабелл – нанял вестника смерти, дабы избавиться от конкурентов? Средствами для подобного шага он вполне обладал, да и в отношении родственников иллюзии вряд ли испытывал. И если это так, то за чьей головой этот третий вестник отправится в первую очередь?
Нет, это было бы уж слишком, стал успокаивать я сам себя. Даже два вестника в одном деле – событие редчайшее, но сразу три – такого ещё не было никогда, и хотелось надеяться, что никогда и не будет. И потом, даже если такое произошло в этот раз, то с чего я вдруг решил, что заданием третьего стало устранение родственников? Ведь Изабелл запретила мне убивать своих братьев. Так с какой стати я заранее считаю Стивена таким же кровожадным, как Генри?
Вот такими невесёлыми размышлениями я истязал свой мозг довольно долго, пока не заметил, что отпущенный мною для Боба час уже давно прошёл, а парень всё не возвращался. Неужели всё-таки застрял в каком-нибудь кабачке, где за кружкой вина совсем забыл о своих обязанностях? Или его схватили люди герцога? В любом случае, оставаться в гостинице стало не безопасно. Я начал быстро собирать самые необходимые вещи, попутно жалея о том, что повозку с лошадьми придётся бросить, ибо она достаточно приметная. Если парня, как следует, допросят, то он, в чём я ни секунды не сомневался, очень подробно опишет наш экипаж, приметы которого будут знать все стражники в округе.
И вот, когда я уже направился к лестнице, её нижние ступени отчаянно заскрипели под сапогами, владелец или владельцы которых, бежали вверх, навстречу мне. Я отступил вглубь коридора и достал из под одежды кинжал… И чуть было не лишился верного слуги – на лестничной площадке возник потный запыхавшийся Боб.
– Помилуйте, хозяин, – завопил он сразу, как увидел в моих руках оружие, – я опоздал по уважительной причине, и я всё узнал!
При виде картины одновременно испуганного видом смертоносной стали, и довольного выполненным заданием Боба, всё моё плохое настроение мгновенно улетучилось. Я спрятал кинжал, но всё же, для порядка, довольно сильно сжал в своём кулаке его ухо и грозно произнёс:
– Ещё раз заставишь меня волноваться, и я выдеру тебя посильнее тех разбойников!
Несмотря на боль в оттянутом ухе, парень просиял. Я не сразу понял, чем он так доволен, а поняв, и сам слегка улыбнулся. Ведь я проговорился слуге, жизнь которого для меня ещё недавно ничего не стоила, о чём он знал, в том, что переживал за него, когда он отсутствовал дольше положенного!
– Ладно, Боб, – уже спокойно произнёс я, – а теперь пошли в номер и расскажи мне всё, что разнюхал. Надеюсь, раздобытые тобой сведения стоят моих нервных клеток, которых я лишился, пока ожидал тебя.