Первая и все за нею попытки достать непокорного дна оказались провальными, хотя старательный Константин Нестерович и нырял с открытыми глазами, и грёб по-лягушачьи мощными гребками, и вода в озере была очень прозрачная, чтобы пронзить её взглядом на большое расстояние, – но увидеть низового покрытия так и не сумел.
Лёжа на спине в девственной купели поверхностной воды, пронятый её терпимой прохладой, незадачливый следопыт обдумывал свои дальнейшие действия. Получалась какая-то путанная несуразица. Конечно, в результате частной артелизации водоём был искусственно улучшен и облагорожен, но при этом представленная глубина не могла же быть таковой, чтобы хоть кто-нибудь ни достиг его твёрдого дна (в этих широтах, уж точно, не было тектонических разломов). И этим удачным доставальщиком предстояло стать не кому-то, а ему – Константину Пестикову. Тем более, приобретённые флотские навыки никак не смели уступить этому натуральному совершенству. Молодой человек взял немного в сторону от центра озера, отнеся неудачные нырки за счёт разногорбых впадин на грунте именно в данной части водоёма, – но две его затяжные нырятельные пробы опять ничего не дали. Коварный рельеф просто глумился над ним, как над беспомощным дилетантом.
При всём видимом рачении, но пока неудовлетворённый собственным невезением, простодушный следопыт вознамерился с присущей первопроходцу напористостью превзойти заслуги самого Жюля Верна или достижения знаменитого Жака Ив Кусто с их глубоководными морскими изысками. Он решил всё расстояние от берега к центру озера пройти под водой пешком, чтобы самолично ощутить и не промахнуться. Дышать подводоходец предполагал с помощью полиэтиленовой трубки, привязанной одним концом к двум пустым бутылкам из-под горячительного и выпущенных на поверхность в виде поплавка. Устройство выглядело немудрёно, но вполне рационально, чтобы через другой, подводный конец трубки, получать обеспеченное количество воздуха для нормального наполнения лёгких. Такая трубка была заранее припасена в походной сумке (собственно, это была не трубка, а жёсткий шланг для полива), – и как это он о нём досель не вспомнил. Зато Константин Нестерович хорошо знал, что на большой глубине, ну, скажем, более десяти метров, такой способ дыхания окажется весьма опасным, так как может произойти кровоизлияние в лёгкие. Однако он был готов рискнуть, но с умом: подводную нагрузку зря не увеличивать и дышать очень спокойно (во всяком случае, всплыть он успеет).
Опорожнённые бутылки наличествовали, как важный знак гостеприимного знакомства, оказанного друг другу двумя представителями земной цивилизации, и умело соорудить с их помощью дыхательно-поплавковую систему не составило никакого непосильного труда. Для неослабного же контакта ног с дном, чтобы не отрывало, когда он будет по нему совершать свою верновско-кустовскую кругосветку, молодой человек в подспорье решил воспользоваться увесистым прибрежным камнем, который придётся хватко удерживать в руках в качестве груза.
Опыт погружения начался удачно: у самого берега дно он обнаружил и ступил на него увесистой поступью водолаза. Отсутствовали только костюм и шлем, хотя имелись другие причиндалы. Пройдя под водой шагов сорок, Константин Нестерович стал ощущать определённое давление в ушах, явный признак глубины, которая по самым скромным подсчётам достигла к этому моменту метров семи-восьми. К тому же следопыт воочию наблюдал и существующий уклон дна, что указывало на непременное понижение котлообразной впадины. Вместе с тем стало несколько тускловато и от далёкого света над поверхностью озера.
На сорок первом решающем шаге идти дальше подводник не смог. Впереди, и вправо, и влево, куда в серо-тусклой воде мог достать его пронзительный взгляд, великой стеной простиралась рыболовецкая сеть ширпотребной артели. Детище бесшабашных стараний деда Сашки, она ясно предстала молодому человеку своей плетёной из проволоки металлической вязью. Центр озера в диаметре двадцати пяти-тридцати метров был нерушимо опоясан этой непроходимой оградой. Артельная рыба жила и плодоносила за нею без контакта с прибрежной частью озера, а наивные рыбаки, обречённо нацеленные на крупный взяток, вылавливали лишь прочую дикую рыбку, которая каким-то образом сбежала из родного нерестилища, либо была порочно зачата по ту сторону железного занавеса.