Плавсредство в качестве надувной лодки Константин Нестерович изготовил теми же ночами из большой автомобильной камеры заграничного производства, которую берёг в домашней кладовке как память о старшем мичмане Козлове. Однажды тот удирал на ней от разгневанных островитян, обиженных неумеренными издержками его мужских чувств к местной красавице, и только чудом уцелел от их мстительных отравленных стрел. Было это в Индийском океане. Из-за некоторых проблем с подлодкой пришлось временно встать на якорь в заливе обитаемого острова. Между тем, суть данного манёвра с нашей стороны не разглашалась в виду военной тайны, а посему предстояло сойти на берег с визитом мира и дружбы. Тогда-то командир и отрядил товарища старшего мичмана с моряками в составе дружественной делегации к этим любителям бананов и кокосов, выдав каждому по банке сгущённого молока с бурёнкой на этикетке для установления надёжного дипломатического контакта (что бы там ни было, но в знаниях, как выглядит на картинке живая корова, у туземцев пробелов не имелось). Константин Нестерович в их число не попал, но вот историю, в которую угодил его начальник, помнил, как личную, по сей день.
- стояла в тех широтах зашкалистая. Моряки расслабились, а в виду простого народонаселения экваториальной земли, ещё и бдительность потеряли. Впрочем, у них задача такая была: отвлекать серьёзное внимание аборигенов от самой субмарины, а изыски чужой кухни (в первую очередь от дисбиоза желудка) – чувственным высасыванием через пробитую дырочку молочного наполнения консервных банок. Старший мичман Козлов, видный мужчина (может, звёзды на погонах о чём-то сказали), сразу угодил под пристальный взгляд местных красавиц, ну и не выдержал. Ревнивым мужчинам такие вольности не понравились. Бежать с острова было некуда, поэтому ретироваться пришлось на подручном плавсредстве и вовремя. К тому моменту подлодку починили, и предстояло ложиться на дно. Чтобы хоть как-то огрызнуться на грозное прощание, примечательную камеру взяли с собой, а потом корабельный боцман подарил её дембелю Пестикову на долгую память о морской службе.
В качестве питания компрессора был выбран старенький автомобильный аккумулятор, приобретённый Константином Нестеровичем по договорной цене на блошином рынке у заядлого выпивохи Митрича. Тот до посинения не торговался, но всё время чего-то ковырял своим огрубелым ногтем на металлическом корпусе (видать, искал знак пробы). Аккумулятор, компрессор, самодельная резиновая лодка и другое сопутствующее снаряжение уместились в двух огромных рюкзаках, которые при всём своём атлетизме молодой человек собственноручно не смог бы и от пола оторвать. Надрывать же пупок перед тем, как обрести всемирную славу, целеустремлённый претендент не пожелал, поэтому до Залещинского озера и уговорил поехать вместе с ним своего друга Генку, у которого имелся в меру поезженный, но жизнеспособный жигулёнок четвёртой модели. Личный транспорт решал всё. Наудачу у Генки нарисовались некоторые дела в тех краях, поэтому друзья быстро договорились, и автолюбитель обещал стать добровольным извозчиком для столь негрузоподъёмного путешественника в оба конца, но никак не помогать на месте развёрнутой рыбалки в виду особого дефицита времени. Забрать же приятеля и его рюкзаки друг обещал не ранее, чем через три часа, чего вполне хватило бы для хорошего увесистого улова (как думал неискушённый Генка). При такой благоприятной расчётливости Константин Нестерович без остатка верил в свой счастливый жребий.
Путь от большого города до места назначения попутчики проделали сравнительно быстро, и первый независимый вздох следопыта раздался на пустом берегу Залещинского озера в девять тридцать семь, когда Генка без оттяжки уехал для решения своих собственных вопросов. Лёгкая пыль от «Жигулей» вскоре осела, и наступило желанное одиночество.
Второй вздох, последовавший за первым, был явно помощнее, и произвёл его работающий компрессор, который напыжился и уже через четверть часа разбарабанил всё внутреннее пространство резиновой камеры. Электрический агрегат напоминал пугающе дышащего гиганта, в сверхстарании наполняющего упругие бока посланца мечты, и казался неистов в своём разрывающем напоре. В то же время и рыболов-любитель успел пару раз забросить донку и вытянуть двух увесистых лещей.