– О, предусмотрительно, – ободрительно кивнул головой мистер Икс.
– Район основного залегания сокровищ я держу в тайне и бумаге не доверяю, – воодушевлённый лестной похвалой, расписывал Константин Нестерович, – к тому же не голословно подозреваю, что кроме меня, да ещё очень странного деда об их существовании вообще никто не догадывается.
– Следовательно, мы можем спокойно отправляться на место, – подтвердил Уэллс, – а старик надёжный?
– Мы с ним водку пили, не подведёт. Но вот с транспортом, – почему-то Константин Нестерович был уверен, что избалованные иностранные коллеги просто не ездят в общественных электричках или автостопом, – есть некоторые трудности.
– У вас нет машины?
– Увы.
– Вот оно, славянское бескорыстие, – по-заграничному удивился мистер Икс, – найти богатейшую из сокровищниц золота на земле и выдерживать такую скромность в быту. У нас бы вы стали большим человеком.
– Нет, нет, зачем же, – вдруг спохватился непризнанный патриот, что с ним всегда случалось при упоминании преимуществ их образа жизни, неослабно заподозрив, будто его косоруко начинает вербовать алчный Запад, – а, впрочем, сегодня суббота, у меня есть один вариант.
Когда они втроём спустились на улицу, старые Генкины «Жигули», тщательно вымытые по случаю приезда заграничных гостей, были готовы везти их хоть на край света, лишь бы туда пролегала путёвая дорога с бензоколонками.
– Прекрасно, – отметил Уэллс, – именно таким я и представлял себе русский автомобиль для быстрой езды.
С годами привыкший к ненатянутой обстановке проживания теперь в законной приватизированной квартире, прошедший огонь и воду, но не проевший пока по стечению предопределяющих обстоятельств своих зубов, Генка чувствовал страшное неудобство в салоне собственных «Жигулей». Он боялся оплошать; ему очень не хотелось, чтобы на полпути заглох трудолюбивый мотор или езда по отечественным дорогам не показалась западным друзьям не такой уж быстрой. Генка давил на педаль акселератора со всем своим многолетним шофёрским усердием и выделывал такие пируэты при обгонах, что ему позавидовал бы любой режиссёр Голливуда: Генка работал без дублёра (хотя вероятность потери зубов и была максимальной).
На берегу золотоносного озера деятельный Константин Нестерович выполнил знакомые приготовления с лодкой и снаряжением. На этот раз всё должно было идти по задуманной программе, без каких-либо упрощений. На дно лодки были прилежно уложены утеплённый костюм для подводного плавания, компрессор для подачи воздуха на глубину, аккумулятор и другие мелочи, которыми следопыт уже хотя бы раз когда-нибудь пользовался.
В запальчивости, которая просто накрывала с головой, он, к сожалению, совсем забыл, что лодка двухместная, а исследователей трое. Но, вспомнив об этой неувязочке в самый момент триумфального отплытия, вёрткий следопыт счёт данный факт не стоящим и ломанного гроша, так что положился на русское авось и с помощью вёсел отчалил от берега. Друг Генка страховал экспедицию с бельевой верёвкой в руках и с аналогичной взволнованностью в груди.
В центре озера льда не наблюдалось, хотя стоял морозец градусов десять-двенадцать. Это несоответствие с предыдущим ледовым побоищем несколько удивило устроителя заплыва, но останавливать исследование было бы провально: при любых допускаемых условностях на происходящее во все глаза взирал ненасытный Запад.
Лодка сидела так низко, что её небольшое раскачивание привело бы к аварийному забору воды через пузатый борт и вызвало бы нежелательные последствия для всех плывущих. Учитывая это, господин Уэллс, которому предстояло первым шагнуть в таинственную неизведанность, стал осторожно надевать подводный костюм, выдерживая необходимый баланс безопасности.
– О, это колоссально, – заметил молодому человеку мистер Икс, – такая славная изобретательность в средствах. У нас бы в Америке уже нашлись две-три внушительные компании, которые воодушевились бы вашим новаторством и предложили свою спонсорскую помощь и перворазрядное оснащение для данных исследований. В вашей заторможенной скупости, несомненно, ещё сказывается тяжёлое наследие прошлого.
– Я не мог, не имел права, – стал собираться с нужными мыслями Константин Нестерович, – я вас ждал.