– Почему вы так волнуетесь? Мы не отряжены сюда вести пустой торг, только минимум нужных сведений. А вот на предстоящее заседание приглашены корреспонденты, ваше имя попадёт на страницы самых популярных газет и журналов города, и тогда это будет уже не хрестоматийная премия, а громкая общественная слава и признательность! Да вы просто обречены купаться в лучах заслуженной популярности.
– Но мне Генеральный секретарь ООН обещал в вашем лице всемирное признание! Вы, разве, забыли?
– Ничего не можем сказать по данному поводу. Нам лишь настоятельно поручено передать вам это послание, по указанию согласовать основные пункты повестки дня и в полной мере доходчиво разъяснить, каким образом можно добраться до места расположения нашей организации.
Константину Нестеровичу было жутко некомфортно. С ним поступали как-то уж фамильярно. Эти двое придуривающихся западных визитёров так чисто и без акцента говорили по-русски, что он никак не решался вставить в ответную речь несколько справедливых нелитературных выражений по-английски, которые когда-то играючи заучил в студенческие годы, а тем паче перейти на отечественную хулу. Этикет высочайшей дипломатии требовал от него обдуманных выходок.
Когда же молодой человек, наконец, открыл свой трудолюбивый рот, чтобы вежливо прервать поток запальчивых словословий, и в напряжённой голове сложился очередной ребус, ему уже успели сообщить всё, что придавало знаний в качестве путеводителя к месту обитания столь странного Общества рыболовов-любителей. На лестничной площадке, где в безвкусном воздухе человеческих перемещений ещё можно было уловить нечто от приятного парфюма, к сожалению, не оказалось ни Уэллса, ни мистера Икс, как и ответа на наболевшую проблему, где и кем экипировались данные граждане, чтобы по такой одежде их можно было считать чистокровными иностранцами. По простецким одёжкам выходило напрямую, что и встречать-то их не стоило, так как проводить по уму и вовсе не пришлось.
Константин Нестерович захлопнул входную дверь и выругался втёмную. При этом он не мог стопудово гарантировать, что транскрипция забористых ругательств была присуща английскому языку, а не на свази, сочетающем в себе чернословие самых отпетых слоёв аборигенов Африки и шаманского негоциантства жаркого климата. Но нецензурная брань тут же укрепила в нём пошатнувшиеся позиции исследователя-одиночки. Ни шиша никому ничего стращаемый лишенец славы в воскресенье рассказывать не станет: ведь ему всё-таки была обещана поддержка ООН.
Для успокоения разыгравшихся чувств молодой человек решил опять отправиться к своему безотказному другу и там спокойно обговорить с ним складывающийся пасьянс. К месту он, непременно, вспомнил, что и Генка давно приглашал его к семейному столу, а повод для круглой беседы складывался как-никак вполне подходящий. По штурвальным часам наверняка было ещё не так-то и поздно, да и пора было посвятить товарища в сокрытые секреты.
Стоически преодолев весь гуманный сервис и рабочие издержки общественного транспорта и добравшись в живом темпе по нужному адресу, щедро таящему в себе приватизированное гостеприимство, Константин Нестерович был принят радушными хозяевами и скромнягой сенбернаром. Пронзительным и долгим ответным взглядом гость лично удостоил молчаливых рыбок в аквариуме.
– Ну и в историю я сегодня попал с этой рыбалкой, – в растрёпанных чувствах начал он нелёгкий разговор, удобнее усаживаясь на диване.
– Что, всё-таки заболел? – озабоченно спросил друг.
– Не в этом дело, понимаешь?
– Тогда что, рыбнадзор накрыл?
– Если бы.
– Обокрали, пока домой наловленное нёс?
– Ну, с чего бы это обокрали, – Константин Нестерович с бойцовской гордостью приподнял вверх свой подбородок с ямочкой, – красть-то такую жидкую мелюзгу кому в голову придёт?
– Что же тогда? – источая нетерпение, спросил замешкавшийся советчик. – Моя-то и мелюзге несказанно обрадовалась, вон уже чего-то колдует у плиты.
– Представляешь, меня сегодня зачислили в Общество рыболовов-любителей. Даже сфотографировать для прессы обещали.