– Один я не справлюсь, – пожаловался Константин Нестерович, припоминая свой миролюбивый характер и некогда провалившуюся упорчивость в противостоянии самодержавному произволу.
– Скорее всего, – прикинув все достоинства фигуры товарища в пересчёте на полезную массу накаченных мышц противоборствующей стороны, сказал Генка, – думаю, лучше следует полагаться на силу дипломатии. На машине же они нас не настигнут – я поменял кольца на поршнях и форсировал двигатель. Соглашайся!
Через неоправданно долгую затравку раздумий над битвенным рингом взорвался гонг беспристрастности, и все сомнения были отметены прочь. Константин Нестерович, как лев, по-бойцовски вступал в неравную и опасную схватку с тёмными силами подводных охотников за чужими богатствами. Собственно, он и тени сомнений не мог допустить, что это были не его богатства, а претенденты совсем не в теме. Борьба предстояла жестокая, но справедливая. Отказаться же от неё означало выпустить сложившуюся ситуацию из-под контроля, а, следовательно, никогда не узнать, для чего Общество рыболовов-любителей приглашает молодого человека на своё заседание, и не будет ли он, оставшись дома из-за какой-то ложной боязни, пожизненным заложником несбывшейся мечты. Этот неробкий шаг мечтатель предпринимал ради достойной истины!
Глава XXXIV
Карты сброшены
Так уж повелось: один оборот Земли вокруг собственной оси, и всё начинается сначала: и день, и заботы, и мысли, а за прожитыми деньскими печалями и достижениями – новый оборот. И никакой разницы, было ли это в перигелии или афелии по отношению к могущественному Солнцу, и как по-научному надо правильней говорить о неидеальном земном шаре – сфероид или геоид?
Многообещающее сборное воскресенье наступило почему-то в срок, невзирая на гравитационное влияние Луны на амплитуды колебаний земных приливов и отливов и на то, какая нынче на дворе пора года и в чём кроется хитрый секрет высоких мировых цен на баррель нефти. Точно в назначенный час прозвенел голосистый будильник, который своим энергичным электронным сердцем трудился без выходных, и борец за личную непритязательность проснулся. Неопровержимо близилась не переигрываемая развязка всех его приключений. Наконец-то, чувственные желания должны были совпасть с выпавшими перипетиями, а обретённая благоразумность – избежать большого числа негативных эмоций и позволить действовать максимально эффективно при любом развороте событий. Без этого же жизненно важного воскресенья астрономическое время могло просто остановиться, и завтра для Константина Нестеровича не имело бы никакого значения, как и то, на какую из звёзд будет направлена эта самая ось Земли – на Полярную или на Вегу (избыток знаний просто разрывал ему мозг). Как верилось молодому человеку, в ходе предстоящего заседания Общества рыболовов-любителей он сможет, подобно любознательному малышу с LEGO, разобраться, куда столь запутанно занесла его злодейка-судьба, или, не умоляя всех своих бойцовских качеств и крепости, неудачник будет побит прямо на выходе.
Приглашённый на рандеву живописно силился себе представить размеры зала заседания, вероятное количество прибывающих на нём членов организации, которым, в случае чего, понадобятся его веские аргументы, порядок разрешения протокольных вопросов и хронологию проведения самого мероприятия. В мятежливом воображении Константина Нестеровича колоритно рисовались этакие недюжинные мужики, которые на рыбалке, походя, вытягивают из воды полупудовых рыбин. Когда же они, захлёбываясь от счастья, разводят в сторону руки, дабы похвастаться размерами добытого, то между их растопыренных ладоней могут сразу разместиться здания гастронома, общественной бани и непримечательного киоска «Спортлото» с соседней улицы, вместе взятые. Молодой человек живо вообразил и себя, скромно сидящим среди этих плечистых и матёрых баловней природы, и ему стало чертовски неуютно. Больше того, и услужливые клерки на выходе могли быть той же грубоватой породы, только без ненужной привычки впустую использовать свои прилагаемые руки. Внутренняя жуть пробирала сознание исследователя золотых глубин, но прочный механизм его справедливой борьбы был безбоязненно запущен в действие, и отступать, казалось, было поздно, – из-за крутяшного поворота распутницы-судьбы вскоре ожидалось громовое верчение катящегося колеса Фортуны. Всё напрямую зависело от прочности его натянутых стальных спиц.