Константин Нестерович, и вовсе ошарашенный подобным открытием, готов был, не чикаясь, повернуть назад, но опять же его неслухмяные ноги шагать в противоположную сторону наотрез отказались, – им предстояло донести грешное тело своего хозяина до нужного места в строго указанное время. И молодой человек безотчётно повиновался своим исполнительным конечностям.
На третьем этаже, что тоже не казалось больше совпадением, за одиночной на лестничной площадке дверью слышались различимые людские голоса, указывающие на то, что там идёт какой-то принципиальный спор. Не торопясь постучать в деревянную преграду, Константин Нестерович в ожидании замер и прислушался к звучащим речам.
– Мы переборщили. ЮНЕСКО не простит. Глупо так безоглядно идти напролом.
– Зря опасаетесь, есть веские оправдания, хотя где-то и сучковатые.
– Оправдания только разрушают предложенную концепцию, вы же не станете этого оспаривать?
– Согласен, но в случае неважнецкого исхода будем разрабатывать новую.
– Поздно, у нас не остаётся лишнего времени.
Константин Нестерович недоумевал. Если это, действительно, означенное место штаб-квартиры Общества рыболовов-любителей, то такие слова, как ЮНЕСКО, концепция, переборщили, произнесённые мимобродом из уст нормальных любителей рыбной ловли, выглядели весьма странными и вызвали в его душе пренеприятнейший осадок. Ну, скажем, какое дело ЮНЕСКО до нашего отечественного карася или толстобрюхой плотвы? Молодой человек попытался выстроить логическую цепочку, связывающую их воедино, но получилась безголовая тарабарщина с быстроногим преследованием и, чего хуже, с неупорядоченной стрельбой. ЮНЕСКО не могло охранить всю молодь означенной породы от умелого рыболовства со стороны бесчисленных любителей.
В напряжённой обстановке Константин Нестерович обоими полушариями головного мозга понимал, что влип и влип серьёзно. Однако его растущий пульс не успел ещё набрать бешеной мощи сердечных ударов, как тут же панический настрой молодого человека был прерван шумом открывающейся двери. В светлом проёме дверного косяка показался человек с признаками секьюрити во внешнем описании.
– Входите, – строго и не мямля сказал специалист рукопашного боя.
Переступание через порог потребовало стольких энергетических затрат, сколько бы Константин Нестерович потратил и не входя туда, тупо пришибленный услышанным спором и атлетическим видом впускающего. Самую что ни на есть титаническую работу, абсолютно не сглаживающую в нём всплески страха, воспалённого воображения и жара пытливого ума, проделали всё те же одеревенелые ноги. И всего-то в трёх-четырёх шагах неощутимого доселе пространства. Видимо, произошёл функциональный сбой, и теперь приходилось всецело полагаться на природные инстинкты. Казалось, будто окружающий воздух наполнен какой-то силой магнетизма, выталкивающей его из дверного проёма наружу. Но ещё через пару ударов собственного сердца молодой человек был в состоянии думать неистощимо и респектабельно.
– А вот, друзья, и наш долгожданный коллега, увенчанный лаврами исследователь и первооткрыватель, непобедимый герой подводных будней, – проговорил в патетичном тоне председательствующий в одиночку за обширным столом человек, поправляя стеклянные запонки на манжетах своей рубашки.
– Милости просим, – вторили ему несколько согласных голосов.
Константин Нестерович прошёл вовнутрь помещения и огляделся. Это была просторная комната в однокомнатной квартире, точно такая же, какая сохранилась в его первом воспоминании о смелом начале драгоценных приключений, связанных с именем приснопамятного Маркела Антоновича. Под потолком по-прежнему висел сизый дым (во всяком случае, цвет воздуха был таковым), хотя никто не курил, и, как догадывался молодой человек, без запаха и вкуса, а на полумягких стульях сидело всего-то несколько человек, которых ему не составило бы большого труда пересчитать по пальцам.