Благополучно добравшись до места назначения, Константин Нестерович шпионски оглянулся, дабы убедиться, что за ним не следят. Но в этот решающий момент на нашего фантазёра смотрело столько разнокалиберных, блуждающих в коллизиях борьбы и не запоминающихся глаз безостановочно плывущих по жизненному руслу граждан, что всколыхнувшие было фонтанирующий ум импульсивные подозрения тут же исчезли. Знакомых он не встретил.
Высокая наружная дверь публичного учреждения бесшумно открылась, и не рассекреченный извне посетитель спокойно вошёл в гостеприимный библиотечный вестибюль. Бросающиеся в глаза атрибуты: усидчивая и вежливая вахтёрша за дежурным барьером, скучающая в решётчатом окошке гардеробщица (по летнему расписанию почему-то не находящаяся в заслуженном отпуске, а, может, по служебному совместительству и просто уборщица), как и текущее время на висячих электронных часах остались без должного внимания. Пройдя в читальный зал и ничем не вызвав отлучённого интереса присутствующих, молодой человек положил на рабочий стол несколько взятых на абонементе энциклопедических словарей и топографических карт-схем, свёрнутых в плотный рулон, и занял своё посадочное место на инвентарном стуле. Его как маслом по сердцу поджидала безоблачная гавань берега странствий.
Как значилось в прочитанной статье, Вторая Мясницкая улица оказалась сначала Краснознамённой, а затем Караваевской, видимо, по мере прибывающих столетий. Всё в этом вопросе всецело зависело от мнения власть имущих и прочного задела в налаживании международных отношений с развивающимися странами, на которые ориентировались многие деловые структуры внутри своей (не все испытывали любовь к красному, но и к караваю относились лучше, чем к маисовой лепёшке). Неиссякаемая же государственная казна, как виделось, безболезненно позволяла подобную реорганизацию существующей жилищно-административной системы, поэтому нашармачка удивляться не приходилось. Между тем, штудируемый энциклопедический словарь по году издания был весьма свежим, и четвёртое имя наречения улицы ещё не было задумано и зарегистрировано в постановлениях городской мэрии.
Но нынешней, Караваевской улицы, на толковых картах города не оказалось. Это было какое-то задуманное коварство, как сразу показалось Константину Нестеровичу, когда он завершил первичное ознакомление с имеющимися указателями. На входе в желанную гавань слегка штормило, или заблаговременно начинался лунный отлив. Призвав на помощь холодный рассудок, следопыт вторично и весьма выдержанно стал перебирать карты разных масштабов и времён, многих полиграфических издательств и генсеков, не оставив без внимания и ту из них, где цветастый земной шар покоился на трёх китах. Очень разочаровывающий ветерок возник в его голове, когда молодой человек просматривал карту военного времени, на которой множество красных стрелок, выходя из кварталов и малых улиц на оперативный простор загородного ландшафта, простирали своё наступательное острие на враждебный запад. В отправных данных такой улицы вовсе не значилось, как и двух первых её названий. Неужели произошло непредвиденное, и с неоправданно частым переименованием она просто поменяла сам город своего нахождения, на что намекали прицельные армейские стрелки?
Константин Нестерович опять погрузился в «Большую энциклопедию». Нет, всё верно, город, многократные названия улицы, только вот досада, не отыскивается эта самая Караваевская в координатах географической сетки. Не на шутку разволновавшись, искатель сокровищ всё-таки отогнал прочь вполне опальную версию о смене истинного названия города, невзирая на то, что оно и казалось первородным. Но сколько этих нововведений в пору парада суверенитетов? Тем не менее, тяжкий балласт неверия всё же с брызганым грохотом плюхнулся в пенную воду рассудительности: город, к счастью, не переименовывали!