Бегло наш герой отметил про себя, что со стороны фасада имелось невысокое щербатое крыльцо перед подъездом, а само здание было, конечно, трехэтажным.
На плотно примкнутой двери, ведущей в подвал, надёжно охватывая собой две проушины на торце самой двери и дверной коробке, одиноко висел железный круглобокий замок в заклёпках и с большим узким зевом под двухбороздочный ключ. Константин Нестерович, как бывалый взломщик, вставил невесть откуда появившийся в его руках ломик в замочное проржавленное ушко-коромысло, намереваясь насильственно вступить в грубейшее противостояние с уголовно-процессуальным кодексом.
– Вещь портить собрались, напрасно, – съязвил заметливый старик.
– Но он ведь мешает.
– Для этого человечество изобрело ключи, – мотивированно сказал Маркел Антонович, вынимая из кармана брюк увесистую связку отмычек. – Наше дело требует качественных параметров, а не вульгарных следов преступления.
Молодой человек не без интереса наблюдал за ловкими движениями напарника (наличие отмычек как-то не очень прилаживалось к благородному графскому званию). Щёлкающий разговор с механической конструкцией получился незатяжной, но с большим увещевательным скрипом, подтверждающим, что этим замком пользовались порядком редко и то в момент посещения ленивого сантехника или привязчивого придирчивого представителя санэпидстанции.
В руках Маркела Антоновича показался электрический фонарик.
– Удивлены? – спросил он.
– Да как сказать.
– Ничего странного. Я готовился к этому походу, тем более, откуда вы могли знать про подземный ход?
Мужчины оперативно шагнули на крутые ступеньки. Их было около дюжины, но молодому человеку показалось, что подвал слишком глубок.
– Не отставайте, – руководил старик, высвечивая лестничные габариты.
Спустившись вниз, они прошли в конец помещения, как раз к той его стороне, которая выходила на дом номер семь. Фонарик выхватывал из темноты куски подвального пространства, покатый пол под ногами и отсвечивал многочисленной паутиной на потрескавшемся потолке. Здесь валялся муровый бытовой хлам, на стенах лежала заплесневелая сырость, но не было видно никакого лаза или потаённой двери. Казалось, что секрет приближенности двух соседних домов был давно уже утерян. И современным героям Монте-Кристо предстояло бы ещё как следует поломать заряженные головы над решением дальнейшего развития событий.
Однако Маркел Антонович без передышки нащупал рукой какой-то выступ на стене подвала и спокойно предложил:
– Вы, молодой человек, покрепче меня будете, навалитесь-ка вот на этом участке, – и луч тусклого света замер в нужной точке.
Константин Нестерович повиновался, и каким же было его удивление, когда в месте приложения архимедовой силы его разудалого плеча стена подалась вперёд, открывая узкий вход в очередное подземелье.
Это было настоящее чудо! Вполне осязаемо в ожившем сознании подвального мечтателя продефилировал на мажорном марше шум шагов послекрепостноправного прадеда Томина, послышался звонкий смех великого плутовства и щемящий душу шелест девичьих юбок, колеблющих застывший воздух на пути из порока восвояси. Ему даже померещилось, что там, в полутьме подземного коридора, его самого ждут зачатки несказанного грехопадения. Константин Нестерович стряхнул с себя нахлынувшее наваждение и ступил через каменный порог.
По прошествии слаженных пространственных перемещений мужчины оказались на противоположной стороне подземного хода, у такой же глухой и бездверной стены. Маркел Антонович снова прочувствованно ощупал каменную кладку в поисках тайного секрета, но теперь массивную дверь пришлось тянуть на себя за вбитый в стену крюк. Она шла намного тяжелее, чем первая, видимо, её шарниры заржавело застоялись без действия в период высоких нравственных отношений и процветания доброй сказки о царе-горохе, но напористость Константина Нестеровича была столь завидной, что труднодоступное наследие прошлого всё-таки разрешило молодой поросли пробиться в свои заброшенные чертоги.