– Наверно, сокровища нашли?
– Нашёл.
– Золото, бриллианты, ювелирные произведения мастеров романской Византии, а, может, сокровища Чингисхана?
– Отнюдь, монеты. Неподражаемую коллекцию старых русских монет от времён царствования Петра I до Николая II, полное собрание сочинений, – вспомнил он к месту слова бывшего сподвижника.
– Как это полное собрание? – удивилась Татьяна Васильевна.
– Ну, это, когда в наличии все монеты данного периода, и массового выпуска, и пробные, и новоделы.
– Интересно! А золотые и серебряные деньги там тоже были?
– И платиновые, и медные, самых невиданных форм и размеров. Вот такие огромные кругляши, – он развёл пальцы руки на добрых шесть сантиметров, – и квадратные платы с симметричными гербами по углам и в центре. Знаете, такие утолщённые медные слитки, их тогда по весу брали.
– Чудак вы, Константин Нестерович, какой же кошелёк нужен для этой вашей безразмерной наличности?
– Не воображаю, но думаю, что платы шли, как безналичный расчёт, а в лавках да на торгах больше круглую монету использовали, к тому же покупная способность у неё была высокая, не сравнить с нынешней. Носить много не приходилось.
– Чего только не приснится.
Понимая, что как-то надо скрасить своему томному коллеге досадное пробуждение, связанное с неожиданной потерей найденного материального благополучия, с верой в которое пожелал бы заснуть любой, даже не обременённый мало оплачиваемыми трудовыми обязанностями, Татьяна Васильевна ещё несколько минут поддерживала тревожащий молодого человека разговор, а затем, помалу выводя его из радужных мечтаний, спросила:
– Наверно, пойду вперёд. Вам что в буфете брать?
– Как всегда. Я тотчас догоню, только вот книги на место поставлю.
Когда Татьяна Васильевна удалилась, Константин Нестерович сладостно потянулся во всю полноту своих застоявшихся членов и с преогромным удовольствием подумал, что библиотекарь – чертовски не так уж и скучно! Пусть найденный листок и оказался пуст.
Вторую половину рабочего дня скромный служащий был серьёзно погружён в трудовой ритм и в своих увлекающих грёзах больше не плутал, хотя подобное со стороны и не казалось прописной истиной. Предупреждённая по секрету Татьяной Васильевной о странном сне, приснившемся их мечтательному коллеге, «четвертушка» искоса посматривала на работающего Константина Нестеровича, иногда похихикивая и сочувственно вздыхая, но он ничего не замечал.
За полчаса до истечения служебного времени молодой человек опять-таки погрузился в романтический туман; его утончённой натуре никогда не снился лишь безоблачный покой. Волнующуюся грудь как бы вновь наполнил неотличимый для взора дым приключений, и фрегат мечтательного морехода немедля отшвартовался от пресноватого берега будничности.
«А могло ли быть чудо, – думал старательный служащий, – ведь всё, что случилось со мной во сне, так похоже на правду. – Его трудолюбивая рука непроизвольно потянулась к плану города, который он тайком почему-то держал на рабочем столе, но ни Второй Мясницкой, ни Краснознамённой, ни Караваевской улицы там не оказалось и в помине. – Значит, всё это обман?»
Константин Нестерович постарался отогнать прочь накатившую грусть, но щемящее душу досадное чувство не прошло и к моменту прекращения трудовой повинности. Карусель пережитых событий, запущенная его шквалистой мечтательностью, была неудержима. Молодой человек никак не считал возможным когда-либо пережить наяву подобный сюжет, поэтому, не горюнясь, по-разному искал оправдательный мотив своим многогранным желаниям. Вовсю его одолевало творческое наитие, и Пестиков даже склонялся к блажной вере, что из него бы мог получиться весьма неплохой литератор, но для писательского труда он выходил ещё слабоват: не хватало завершающей сюжет сноровки.
Затем скромный служащий перенёс свои разгульные суждения с рукописного труда на простые человеческие связи, коснулся вскользь отношений мужчины и женщины и вдруг замер от невесёлого озарения.
«Маруся, – решил Константин Нестерович, – вот кто мне до коликов нужен. Но почему сегодня её не видно? Надо спросить у дежурного вахтёра».
Попрощавшись с коллегами, он по-мальчишески бодренько спустился в фойе дворца и с огорчением узнал, что уборщица Маруся заболела и нынче на работу не вышла. Приняв за должное данную информацию, в голове нашего героя тем временем начал созревать новый полезный план. Поставив жирную точку на гарантированном восьмичасовом рабочем дне, из которого, правда, добрую половину он непростительно проспал, или славно промечтал, Константин Нестерович без барьеров покинул здание культурного учреждения и целенаправленно зашагал к трамвайной остановке.