Я смотрел на них. Я смотрел, как они едят землю. И отец смотрел на них. И кони смотрели. Голубые чудесные кони. Потом отец спросил меня:
— Знаешь ли ты, кто они?
— Да.
И я назвал их имена:
— Боярин Гогу. Боярин Нотти. Боярин Стате. Боярин Поенару.
— Ты не забыл их, — сказал отец.
— Как же мне их забыть? Человек не забывает своего детства. А еще трудней забыть свои горести… Но я не вижу боярина Джима…
— Он еще не пришел сюда.
Лошади повернулись без приказа. И мы снова тронулись в путь.
— Куда ты повезешь меня теперь? — спросил я отца.
Отец хотел ответить. Но он не успел…
Я услышал, как открывается дверь. Чья-то рука повернула выключатель, и в комнате зажегся свет. Я открыл глаза. Я вырвался из-под власти сна. И увидел в комнате Ороша. Он спросил:
— Ты спал?
— Да. И видел сон. Очень жаль, что ты разбудил меня. Я хотел бы знать, чем он кончится…
— Не стоит жалеть, — сказал Орош. — Это был приятный сон?
— Очень… Странный, но, в сущности, очень приятный…
— Если б ты досмотрел его до конца, он мог бы кончиться плохо. А так ты можешь сам придумать какой угодно конец.
Мне было хорошо под одеялом, я согрелся и охотно продолжал бы спать. Но Орош, видимо, почувствовал мое настроение и сказал:
— Все-таки тебе придется встать… У нас много дел сегодня.
Я вылез из-под одеяла, В комнате было холодно, печь давно остыла, и я сразу же почувствовал себя уставшим и озябшим, как будто совсем не спал. Кое-как помывшись и побрившись, я принялся чистить свои сапоги и пальто. За ночь грязь высохла, и ее можно было теперь довольно легко снять мокрой тряпкой.
Одеваясь, я спросил Ороша:
— А где Гынжи?
— Они уже уехали.
— Они привезли новости?
— Одну-единственную…
— Какую?
— По дороге в монашеский скит Молифт найден Минотар Харлапете.
— Вот обрадуется Лаурика, — сказал я и, подражая голосу Замбилы, продолжал: — Наша Лаурика! Наша невеста! Наша несчастненькая…
— Да, — сказал Орош. — Теперь о ней это можно сказать уже всерьез…
— Не понимаю…
— Сейчас поймешь. Гынжи нашли Минотара Харлапете мертвым. Его убили выстрелом в затылок. Убили и бросили как собаку на дороге… Под дождем и ветром…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
— А сколько лет было этому несчастному Харлапете? — спросил я Ороша.
— Кажется, ему еще и тридцати не исполнилось.
— Бедняга! Мог бы еще жить да жить…
— Да, может быть… Впрочем, он был слишком замешан в темные дела Босоанки.
— Ты думаешь, это Босоанка отправил Харлапете на тот свет?
— Вероятно, у него было для этого немало причин.
Видя мое удивление, Орош продолжал:
— В сороковом году, когда легионеры пришли к власти, Минотар Харлапете стал доверенным лицом Босоанки. Член «Железной гвардии», легионер Минотар Харлапете был организатором железногвардейской банды, которая бесчинствовала в городах и селах Верхней Молдовы. Банда эта врывалась в еврейские дома, грабила и убивала, а значительная часть награбленного шла патрону, то есть господину Босоанке. Он был тогда важной персоной в «Железной гвардии» и имел чин коменданта легионерских отрядов. Комендант-легионер — так, кажется, это у них называлось…
— Да, — подтвердил я. — Был такой чин в организации Кодряну. Существовал даже чин или звание великий комендант-легионер…
— Вижу, ты в этом хорошо разбираешься, — сказал Орош.
— Еще бы! Я имел дело с этими комендантами. Когда-нибудь расскажу…
В комнату заглянула уборщица, невысокая, еще нестарая женщина с изнуренным лицом. Орош попросил ее принести чаю.
— А где же мне взять сахару? — горестно спросила женщина. — В городе нет сахара. В городе нет и еды. В городе ничего нет, товарищ Орош.
— Мы выпьем чай и без сахара. Лишь бы он был горячий.
— Это можно. Я уже поставила чайник на огонь.
Вскоре она принесла нам две чашки чая и отдельно, на тарелочке, горбушку хлеба. По лицу ее было видно, как она была счастлива, что сумела достать нам хлеба. Прошлый год был засушливым и голодным, особенно здесь, в Молдове. Много народу умерло от недоедания, и, хотя в нынешнем году урожай был получше, в селах все еще можно было видеть детей с вздутыми от голода животами.