— Видел?
— Да…
— Ох, и хочется же ему выйти из дворца! Дорого бы он заплатил за право прогуляться по Каля Викторией, как простой смертный. А потом зайти, как мы с тобой, в «Корсо» и заказать себе чашечку черного кофе…
— Думаю, что, если б ему уж так хотелось, он бы это сделал…
— О, нет! Хоть он и король, но этого он себе позволить не может.
— Почему? Все-таки он король. Он хозяин страны. И может делать все, что ему захочется.
— Нет. Он боится! Страх сидит у него в печенке.
— Чепуха! — сказал я. — Кого ему бояться?
— Не притворяйся дураком, — рассердился Балбус Миерла. — Как будто ты и сам не знаешь! Король боится наших ребят. Он дрожит при одном упоминании о легионерах…
— Вот как, господин философ! Ты уже якшаешься с легионерами? Я знал о твоих связях с либералами, царанистами, гогокузистами и, кажется, даже с радикалами…
Он самодовольно усмехнулся и ответил:
— Дела давно минувших дней. Я порвал со всеми этими мошенниками.
Он снова ухватился рукой за мою бедную пуговицу, а другой постучал себя в грудь.
— Знаешь ли ты, что у меня вот здесь?
— Сердце… Что же еще?
— Сердце — оно в груди… А вот здесь, в кармане… Как, по-твоему, что у меня в кармане?
— Бумажник, наверно. А в нем деньги. Или любовные письма…
— Любовные письма? — изумился Балбус — Да ты спятил! Любовь никогда меня не интересовала…
— Ты же еще не старик.
— Да, я молод. Но мною всегда владела одна-единственная страсть: политика!
Хотя, как я уже сказал, было еще довольно рано, но из корчмы Трипковича уже выходили подвыпившие господа. Один из них — хорошо одетый, в черном сюртуке, в котелке, с тростью в руках — споткнулся и растянулся на тротуаре. Ничуть не смутившись, он удобно уселся на асфальте, и тут вдруг он увидел короля, который все еще стоял у окна. Пьяный узнал его и закричал на всю улицу:
— Смотрите — Губастый! Он самый! Выглядывает в окно! Губастый!
Несколько прохожих остановились и тоже стали смотреть в дворцовые окна, но они уже ничего не увидели, король исчез за портьерой. А пьяный, рассевшийся на тротуаре, продолжал орать:
— Всю ночь Губастый выпивал в нашей компании! Выпивка что надо! С девчонками… Девчонки — первый сорт… А теперь он снова строит из себя короля…
Два господина подошли к пьяному и подняли его с тротуара:
— Пошли, Кимица… Пойдем с нами…
— Куда?
— Домой… Тебе пора домой…
Они втолкнули пьяного в машину, которая стояла неподалеку, но он все еще продолжал орать:
— Не желаю я домой! Поехали к Губастому! Надо продолжить выпивон…
Когда машина, увозившая пьяного, свернула за угол, Балбус Миерла вернулся к нашему разговору.
— Да, ты прав, — сказал он. — В бумажнике у меня лежат деньги. Но, кроме денег, там есть еще кое-что поважнее: список… Секретный список. Поскольку ты мой друг, я могу открыть тебе эту тайну.
— Что же это за список?
— Это список мерзавцев, которых мы расстреляем, как только захватим власть.
Я внимательно посмотрел на философа: он пьян? Или шутит? Нет, он не был пьян. И непохоже было, чтобы он шутил. Я спросил шепотом:
— И много «подлецов» уже попало в список?
— Двести тысяч. Или даже больше. Когда мы захватим власть, мы расстреляем их всех в одну ночь. Надо наконец очистить наш румынский лес от гнилых веток…
И Балбус Миерла сжал губы. Они почти исчезли с его лица, вместо губ я увидел лишь узкую бледную полоску.
А в глазах философа зажегся радостный огонек. Он понизил голос до шепота и сказал с видом человека, решившего доставить мне величайшее удовольствие:
— А знаешь… И ты… Ты тоже фигурируешь в нашем списке. Это тебе удружил Банди, эссеист Рику Банди. Так что ты тоже будешь расстрелян, как только мы придем к власти. Этого требует Рику Банди. И не он один…
Он посмотрел мне прямо в глаза, чтобы увидеть, какое впечатление произвело на меня его сообщение, потом продолжал:
— Ничего не поделаешь! Раз ты попал в список, мы обязаны будем тебя расстрелять. Мы ведь присягали. Обязались беспрекословно выполнять все приказы нашего вожди.
Я улыбнулся. И ласково, как можно ласковее сказал:
— Спасибо, дорогой. Спасибо за информацию и спасибо за честь. Но… объясни мне, пожалуйста: почему я попал в список? Неужели только потому, что на этом настаивали Банди и мой двоюродный брат Запатеу?
— Нет, не только это… Причина прежде всего в том, что ты не с нами… Все более или менее заметные люди, отказывающиеся поддержать нас, — наши враги. И всех их придется ликвидировать сразу же, как только мы возьмем власть. В том числе и тебя. Однако… поскольку день этот еще не наступил, мы можем быть друзьями. Пока у нас нет никаких причин ссориться. Разумеется, только временно… пока не наступит решающий день!