- Еще чего! Если я отрекусь, родня перегрызется. Только кровавой смуты и внутриродовой розни мне не хватало.
- Так уж сразу и рознь? - недоверчиво рассмеялся Калина.
Княжич стал еще серьезнее и назидательно, с расстановкой проговорил:
- Неопределенность в наследных делах, Калина, чревата страшными последствиями. И не только для княжеской семьи. Все в княжестве должны твердо знать, что есть хозяин, который в нужное время придет, всех рассудит и все расставит по местам. Иначе люди теряют почву под ногами, и до беды недалеко.
- Не согласен! - твердо заявил Калина. - Кто бы ни приходил рассуживать, расставлять все по местам надо сразу, самим, а не по чьей-то указке.
Княжич хмыкнул:
- Мы с тобой, должно быть, о разном говорим. Лично я - о народе Невской Славии.
- Люди везде одинаковы, Финист.
- Люди? Отдельные люди пожалуй. А вот стаи человеческие сильно различаются. Особенно те, что по разные стороны Большой Стены, - отрезал княжич.
У Калины явно было особое мнение по этому вопросу, но продолжать спор он не стал, только усмехнулся:
- Поживем - увидим. Но что мне в тебе нравится, Финист, так это ясность мысли и твердость духа... Слушай, а как же теперь наши задумки? Мы ж осенью собирались в горы. А у тебя на уме только государственные дела.
- Горы, горы... - мечтательно вздохнул Финист. - Ты прости меня, Калина, о горах придется забыть. Я славно прижился в Юропии, но я не хочу, чтобы княжество разодрали на части из-за того, что альпийские отели мне нравятся больше, чем отцовское поместье...
- Хоп! - воскликнул Калина и протянул руку. - С вас штрафной, княжич!
- За что это?
- За отели!
- Ну, гостиницы, - раздраженно поправился Финист.
- Не "ну", а гони талер!
- Я ж с тебя за "машину" не взял!
- Мне простительно. Я швиден-полукровка, вырос на чужбине, свой второй родной язык знаю неважно. А тебе, чистокровному славичу, стыдно на родимой земле чужеземными словами бросаться, - выкрутился Калина и на всякий случай еще раз протянул руку. - Давай, давай, раскошеливайся.
- Как же, разбежался. Ты мне еще за "пардон" должен. Так что квиты, - отрезал Финист.
- О-кей, - Калина разочарованно надул щеки.
Финист хмыкнул и протянул ладонь.
Калина обиженно застонал, но княжич, не говоря ни слова, звонко прищелкнул пальцами. Калина запустил руку в нагрудный карман кожаной куртки, вынул монету и положил на ладонь Финиста. Тот, не глядя, убрал монету к себе и примирительно сказал:
- Ну-ну, не дуйся. Не будешь же ты отрицать, что счет в мою пользу. Даже с поправкой на твое нелегкое детство на чужбине.
Калина промолчал и словно в отместку направил самоход в глубокую колдобину. Финист едва успел схватиться за поручень над боковым стеклом и замысловато выругался.
- Повтори-ка, - угрюмо произнес Калина.
- Что повторить?
- Вот то самое, что только что сказал.
- Зачем? - удивился Финист.
- Для обогащения моего словарного запаса.
Финист весело рассмеялся, но вдруг замолчал и положил ладонь на локоть Калины:
- Остановись.
- Что случилось?
- Дорожный дозор.
- Ну вот, не хватало еще... - тоскливо пробормотал Калина. - Опять самострелами в затылок тыкать будут...
- Не будут, - возразил Финист.
Калина недоверчиво поджал губы:
- Да? С чего бы вдруг им этого не делать? Думаешь, этим дармоедам получить на лапу не хочется? Так сколько можно?! У меня уже талеры на исходе!
- Мы больше ничего никому давать не будем, - покачал головой Финист. - Это имело смысл только вблизи Большой Стены и в пограничных волостях. Мы уже почти в столице, и больше нет смысла таиться.
Самоход затормозил рядом с двумя дозорными в мышино-серых мундирах и легких байковых шлемах.
- Какие чудные шапчонки-то! - усмехнулся Калина, разглядывая служивых. - И кто только им такие пошил?
- А ты не скалься, - строго сказал Финист. - Нечего смеяться над представителями княжеской власти.