– Но я занял твое место.
– Глупости! Ты останешься здесь, и больше ни слова об этом! Господи, ты даже не понимаешь, что был почти в руках у смерти!
– Это не имеет значения. Позови миссис Хилл. Я хотел бы побеседовать с ней… наедине.
Она постаралась спросить как можно спокойнее:
– Значит, ты не простил меня? – Мне нечего тебе прощать.
– Тебя же чуть не убили! Джон сказал, что мне должно быть стыдно за мой поступок. И мне стыдно, очень стыдно! Почему мне приходят в голову подобные бредовые идеи, а, Кейн? Почему мне так трудно подчиняться другим?
– Ах, Ванесса, Ванесса! Такая уж ты от рождения. Тебе просто необходима крепкая мужская рука.
– Но тебе подобная роль не по зубам? – Она чуть не задохнулась от его слов. Когда он не ответил, она снова принялась объяснять, почему так подвела его. – Я собиралась встретиться с ним и застрелить, прежде чем он сделает это с тобой. Я просто не могла вынести этого бесконечного ожидания..Сидеть и ждать, пока это животное сделает первый шаг… – Голос выдал волнение. Она не могла выносить презрения Кейна.
– Думаешь это так просто – выстрелить в человека? Ты бы заколебалась, это как пить дать, и в этот момент он бы тебя и уничтожил. У тебя не было абсолютно никаких шансов. И давай больше не будем говорить об этом.
Ванесса взглянула на Кейна. Даже голосом он давал понять, что хочет от нее отгородиться. Поскольку он больше ничего не сказал, она встала.
– Пойду позову тетю. Ты собираешься рассказать ей об Адаме Хилле?
– Нет.
Кейн посмотрел ей вслед и устало закрыл глаза. Она чувствовала себя оскорбленной. Но что, к чертям, он мог сказать? Ему нечего было предложить ей. Лучше бы Тэсс и вправду убил его, вдруг подумал он. Но тогда Ванессе пришлось бы жить с вечным грузом вины. Он открыл глаза, боясь, что снова уснет. Ему еще нужно было кое-что сделать – то, что он должен был сделать давным-давно.
Вошла Элли и присела на стул возле скамьи. Прохладной рукой она отодвинула упавшие пряди и коснулась его лба.
– Жара нет, слава Всевышнему. Мы так переживали за вас. Вы голодны?
– Нет, мэм. Я хотел попросить вас написать за меня кое-что. Вы не могли бы достать бумагу и карандаш?
– Конечно! Но это лучше сделала бы Ванесса, у нее чудный л очерк.
– Я не хочу, чтобы она узнала об этом раньше времени. Пожалуйста, миссис Хилл.
– Хорошо, Кейн.
Элли достала из ящичка письменные принадлежности и возвратилась к скамье. Она подложила под бумагу плотную картонку и взяла в руку карандаш.
– Я хочу продиктовать завещание. – Элли чуть не выронила карандаш.
– О нет! Вы ведь… Разве Ванесса не сказала вам, что она справилась… Мы надеемся…
– Я знаю, что у меня появился шанс не умереть от ран, но тем не менее я скоро умру, – спокойно ответил он. – Я хочу, чтобы Ванесса унаследовала дом и прилежащие земли, которыми я владею в Джанкшен-Сити. Если я умру, не оставив завещания, то моя собственность может… перейти к… родственнице, от которой я не в восторге, а попросту – на дух не переношу.
– О Кейн! Дорогой мой! О чем вы говорите?
– У меня рак, миссис Хилл, который очень скоро сожрет меня.
– Боже милостивый!
– Я хочу, чтобы вы пообещали мне никому не рассказывать об этом.
– Конечно-конечно, я клянусь молчать… Но… вы уверены?
– Да. А теперь пишите, пожалуйста: «Я, Кейн де Болт, будучи в здравом уме…»
Он медленно продиктовал все до конца, а потом попросил Элли прочитать написанное вслух. Все звучало как положено, и он одобрительно кивнул. Элли протянула ему карандаш и подержала картонку так, чтобы он мог подписаться.
– Поставьте вверху дату и подпишитесь внизу в качестве свидетеля, – устало указал Кейн. – Вы найдете адрес моего нью-йоркского адвоката в моей седельной сумке. Когда… все это случится, напишите ему и сообщите о завещании. Он знает, что делать.
– Почему вы все это рассказываете мне? – Элли стиснула руки. – Разве у вас нет никого из близких… семьи? – Она шмыгнула носом. – Вот ведь незадача! Я еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься!
– Не плачьте из-за меня, миссис Хилл. Я попросил помочь именно вас, потому что знаю: вы – сильная женщина. Вам пришлось стать сильной, чтобы суметь пережить все то, что вы пережили, и вы все равно не пали духом.
– Благодарю вас, Кейн. Вам не придется страдать в одиночку. Ванесса и я позаботимся о вас.
– Нет! Ванесса не должна знать об этом. Когда я почувствую, что мое время подошло, я просто уйду.
Элли приложила его ладонь к своей мокрой от слез щеке.
– Я сделаю все так, как вы хотите. Но… до тех пор я буду помогать вам, чем смогу.
– Спасибо. Знаете, все-таки хорошо, когда об этом знает кто-то еще, кому ты небезразличен.
– Вы стали мне очень дороги, Кейн. И мне, конечно, не все равно, что случится с вами, так же как и Ванессе. Мне кажется, что моя девочка влюбилась в вас. Я еще никогда не видела ее в таком состоянии, как когда вас ранили.
– Она чувствует себя виноватой, вот и все.
– О нет! Это гораздо больше, чем просто вина.
– Тетя Элли? – послышался голос Ванессы.
– Срочно спрячьте бумагу, – прошептал Кейн.
– Не волнуйтесь, – Элли подняла крышку своей шкатулки и спрятала туда листок.
– Хукеры где-нибудь поблизости? – спросил Кейн уже громко.
Ванесса вскарабкалась в фургон и с любопытством взглянула на тетку, которая посторонилась, чтобы пропустить ее.
– Что-то ты чересчур активен для человека, который заработал три дырки.
– Три? Ты же сказала, что в меня попали только два раза.
– Не забывай, что мне пришлось проделать третью дырку в спине, чтобы вытащить пулю.
– Могу поспорить на что угодно, что тебе это доставило удовольствие, – заметил Кейн.
– Он выживет, тетя. Видите, уже начал ехидничать, как и прежде. – Ванесса не совсем естественно рассмеялась.
Кейн тоже попытался улыбнуться, но попытка не удалась.
– Как вы насчет кружечки картофельного супа? – спросила Элли.
– Не создавайте себе лишних хлопот, мэм.
– Я оставила его специально для вас. Сейчас принесу.
– Мне послышалось, что ты спрашивал про Хукеров? – поинтересовалась Ванесса, как только Элли ушла. – Их нет поблизости, но вот Генри и Джон жаждут повидаться с тобой. Они… мы все очень волновались за тебя. И очень рады, что ты идешь на поправку.
– Это твое спальное место?
– Да. Я сегодня лягу на тетиной скамье, напротив, чтобы мгновенно услышать, если тебе что-нибудь понадобится. А Элли устроится на ночлег с Мэри Бэн, Мы все уже обговорили.
– Завтра же встану на ноги.
– Завтра? Ничего подобного. Будешь отлеживаться примерно неделю, даже если мне придется для этого привязать тебя к скамье веревками.
– Но нам необходимо добраться до Джанкшена послезавтра.
– Завтра никто не тронется с места. Мы задержимся здесь столько, сколько понадобится, чтобы твои раны затянулись.
– Проклятие, Ванесса! Спроси у Джона и у Хукеров, если не хочешь верить мне. Это очень опасное место. Нам надо срочно покинуть его.
– Но я обязана думать в первую очередь о тебе. Завтра тебе может стать намного хуже, чем сейчас.
– Я знаю. В меня попадали и раньше. Я могу начать бредить и ничего не соображать, поэтому и говорю все это сейчас. Слушайся Джона и Хукеров, не упрямься и не кипятись, чтобы они могли спокойно делать то, что будет лучше всего в нашей ситуации. Они знают, как действовать, понимаешь?
– Хорошо, Кейн. Если ты именно этого хочешь, я… – Она вынуждена была умолкнуть, иначе задохнулась бы от подступивших рыданий. Она смотрела ему прямо в глаза, и он первым отвел свои в сторону, словно его вдруг необычайно заинтересовал голубой капор, висевший в противоположном конце фургона на гвоздике.
– Когда мы приедем в Джанкшен, спроси, как доехать до места, которое известно как «дом». Больше тебе ничего не придется объяснять – просто скажи: «Дом». Это примерно в пяти милях от города. Мне принадлежат и «дом», и все прилегающие земли. Женщина, которая арендовала его, написала, что оставила все заколоченным. Я хочу, чтобы вы все остановились там. И не спорь, Ванесса, – устало добавил он. – Сделай хотя бы это без лишних слов.