Снег уже припорошил округу, идти стало легче – хотя бы с обрыва не навернемся. А с другой стороны – иди знай, что там, под тонким белым пушком… Шли часа два, причем все время вверх, в гору. Снег повалил гуще, такими темпами скоро все накроет толстым слоем, и с дровами для костра будут проблемы. Я предложил собирать хворост прямо сейчас, по дороге, хотя бы для растопки.
- В святилище нельзя разводить огонь,- ответил Нар.- Да он и не нужен.
Интересно – как это? Обогреватели что ли стоят, чтоб усопшие не мерзли? Надеюсь, ваши благородные предки любят тепло, иначе вы у меня попрыгаете до утра…
Последние сто-двести метров грозили стать последними в буквальном смысле. Надо было пройти по узкому карнизу до маленькой терассы в самом центре огромной скалы. Ночью, на ощупь, по засыпанному снегом карнизу, хватаясь за обледенелые камни… До рассвета еще часа три, мороз ощутимо крепчает. Я присел над рюкзаком, достал из него фонарь. Хорошо, что в стандартный комплект снаряжения входят теплая куртка и жилет. Два маленьких комочка, в каждый из которых вшита ампула с реактивом. Двадцать секунд спустя предметы верхней одежды, прошитые тончайшими нитями электроподогрева, готовы. Батарейки… Есть контакт. Куртку даме.
- Надевай, - я швырнул куртку Зуа. Посиневшая амазонка гордо запустила моим презентом мне в голову. Вот дура упрямая… Я встал, и подхватил куртку. Девчонка отпрыгнула, и выхватила меч. Ладно.
- Нар…- я бросил мальчишке жилет.- Надень. Будет теплей.
Нар не заставил себя уговаривать, и торопливо натянул жилет. Подойдя, я помог ему застегнуть кнопки.
- Ну как? Тепло?
Юноша радостно закивал. Зуа презрительно усмехнулась.
- Теперь ты… Не оденешься – никуда не пойдем. Можешь спрятать свою зубочистку.
Я бросил куртку на снег, и вернулся к мешку. Достал пояс, веревку, крючья, и шипы для ботинок. Еще перчатки с присосками. Зуа не шелохнулась. Нос у нее побелел и заострился.
- Ты уже не чувствуешь ни рук, ни ног. У тебя отморожен нос. Я врач, Зуа… Еще совсем немного, и ты не сможешь идти. И донести тебя по этому карнизу мы тоже не сможем. Не глупи.
Девушка помедлила, и вложила меч в ножны.
- А как же ты? - Глухо спросила она, глядя мне под ноги.
- Обо мне не беспокойся. Возьми снег… вот этот белый порошок. Разотри им нос и лицо хорошенько. И уши. Ты тоже…- обернулся я к Нару, и достал из мешка полотенце.- Потом оботритесь этим.
- Он холодный! - Жалобно заныл ученик волшебника. Я решительно зачерпнул горсть снега, и натер ему лицо и уши. Мальчишка верещал, как резанный. Это тебе за рацию, остолоп, будешь знать, как по чужим вещам шарить! Зуа ожесточенно терла нос, уши, щеки. Затем она надела куртку, и взяла полотенце. Нар скулил не переставая.
- Заткнись! - Зуа дала ему подзатыльник, и мальчишка утих.
Застегнув пояс, я подцепил к карабину трос, и обвязал им девушку и мальчика.
- Я пойду первым. Идите точно по моим следам.
Нара сунули в середину – еще сорвется, придурок мелкий, вытягивай его потом… Слава Богу – ветра нет, нас бы сдуло с этого карниза, как мух. Альпинист я никакой, но когда на кону жизнь, хочешь, не хочешь – приходится шевелиться. Чему-то меня учили, конечно, но ночным скалолазанием, честно скажу, никогда не увлекался. Все уже засыпало, дров мы так и не собрали, да и не донести нам их до пещеры, по такой узкой полосе. Накрылся наш костер медным тазом. Разве что предки озаботились, и приберегли кубометр-другой древесины, как раз на подобный случай… Есть еще один способ, но амазонке спать в обнимку с чужаком точно не понравится. Ладно, до пещеры еще дойти надо, там что-нибудь придумаем… Я ступал предельно осторожно, опасаясь трещин и ямок. Фонарик укрепил на поясе так, чтобы он светил не только под ноги, но и чуть правее, чтобы я мог видеть срез карниза. Сантиметров сорок шириной, и при хорошей погоде, да при дневном свете, мы бы прошли за полчаса. Но сейчас переход затянулся, мы карабкались уже больше часа, и сколько еще идти, огибая скалу, не могла сказать даже Зуа. Однажды Нар вскрикнул, и я тут же прилип всем телом к холодному каменному боку, ожидая рывка… Обошлось. Карниз неожиданно расширился, и я вышел на террасу.