– Да, – так же тихо ответила она.
– Ну–ну, хватит уже обниматься, голубки, мне эти ваши телячьи нежности…
Договорить Анимус не успел, так как зашелся в сильном кашле. Затем он упал на колени и схватился за горло, пытаясь вдохнуть, но у него ничего не получалось. Анимус задыхался. Все стояли пораженные, и никто кроме меня и Антона с Леней не могли понять, что происходит. Они лишь наблюдали за тем, как вдруг тело Анимуса затряслось как при судороге и бездействовали, так как не знали, что можно сделать. А я, глядя на последние секунды жизни своего заклятого врага, со всей накопившейся во мне ненавистью произнес ему в глаза:
– Ты получил по заслугам!
Анимус вдруг замер, выкатил глаза так, что они чуть не выпали из орбит и упал замертво.
На станции повисла тишина, а затем вперед вышел Антон. С костылями он уже в некоторой степени освоился, так что походка у него была более чем уверенная.
– Послушайте меня, жители красной ветки. Этот человек пудрил вам мозги, а вы шли за ним следом, бездумно выполняя его приказы. Теперь, когда его не стало, я надеюсь, мы сможем с вами подружиться и забыть обо всем, что натворил Анимус. Давайте прекратим бессмысленную войну и будем жить мирно!
Радостные возгласы нескольких десятков человек взрезали тишину станции и не утихали довольно долго…
Наконец–то время гнета и чумы закончилось. Теперь мы начнем новую, другую жизнь, в которой не будет место войнам и кровавым распрям. В скором времени никто уже и не вспомнит о том, что когда–то «красные» были плохими. Такое понятие перестало существовать. Нынче все стали хорошими.
Анимус быстро перестанет быть «грозой всего метро», наверное, его забудут и чем скорее, тем лучше. А может, сделать его злым сказочным персонажем, наподобие Бабы–Яги или бабайки и пугать им непослушных детей? Наших детей, которые будут жить в абсолютно новом мире, не зная никаких забот.
А что, по–моему, неплохая идея!
Глава 13. Жизнь с чистого листа
У человека должно быть хотя бы на
два гроша надежды, иначе жить невозможно.
(Б. Брехт)
Со дня, когда умер Анимус, прошел месяц, и жизнь в метро действительно стала спокойной и беззаботной. Нужда в постоянных дежурствах на «Лиговском проспекте» отпала сама собой, так как «красные» после смерти своего хозяина уже перестали думать о господстве в подземном мире. Война, длившаяся так долго, наконец, закончилась.
Я помирился с Зинаидой Михайловной. Как выяснилось, зла она на меня не держала и давно простила. Но я все равно посчитал своим долгом извиниться перед ней. Больше мы никогда не ссорились.
Маша и Паша сыграли скромненькую свадьбу. Не забыли и меня пригласить. Праздник получился немного скучноватым, но в целом все прошло очень даже хорошо. И что самое главное, моя подруга была счастлива, а для меня это было очень важно. Я частенько наведывался к ним в гости, так как Маша предпочла остаться жить на «красной» ветке вместе с мужем. Они и ко мне заглядывали пару раз.
А какой приятный сюрприз преподнес нам последний день лета. В этот день к нам в гости наведались Анатолий Яковлевич и Ира. Как я узнал чуть позже они пришли, чтобы остаться тут жить. Было решено, что все жители поверхности в скором времени переселятся в метро. Похоже они всерьез поразмыслили над моими словами и поняли, что здесь им будет гораздо безопаснее.
Появление в нашем стане Анатолия Яковлевича было даром свыше, причем, что весьма забавно, в самом буквальном смысле. Благодаря ему количество больных на оранжевой линии сократилось вдвое. Он был настоящим знатоком своего дела, и мне казалось даже, что пришел бы он к нам пораньше, сумел даже поставить мою маму на ноги.
Что касается наших с Ирой отношений, то тут все не так радужно, как хотелось бы. Из–за моей робости и стеснительности, я все никак не могу набраться смелости, чтобы предложить ей стать моей девушкой. А она, судя по всему, тоже испытывает ко мне нечто большее, чем симпатия, но, как и подобает слабому полу, не делает первый шаг и ждет этого от меня. Но даю слово, что не пройдет и недели, как все–таки поговорю с ней и, надеюсь, у нас все будет хорошо.
Сейчас, сидя на кресле в вагоне и вспоминая все события минувшего месяца, я призадумался. Какая–то мысль вертелась в моей голове, и мне никак не удавалось ее схватить. И тут меня словно током шибануло.
Я вскочил с сиденья и бросился к палатке Семена. Он был у себя. Я позвонил в колокольчик. Получив приглашение войти, подошел к нему, сильно возбужденный, и отчего–то сердце в груди стучало так часто и сильно, будто сейчас мне придется отвечать стих перед учителем литературы. Только я открыл рот, как Семен опередил меня:
– Олег, как здорово, что ты зашел. У меня для тебя новость!
– Хорошая?
– Очень! – Семен прямо–таки светился от счастья. Что же такое случилось? – Готов?
– Готов, не томи!
– У нас с Лидой будет ребенок!
Это было так неожиданно, что я не сразу сообразил, что и сказать.
– Ну, поздравляю, дружище, поздравляю! – я пожал Семену руку. – Когда успели–то только?
– Так почти сразу после того, как ситуация в метро нормализовалась. Анатолий Яковлевич подтвердил беременность.
– Здорово! Кого больше хочешь – мальчика или девочку? – спросил я.
– Не важно. Я любому буду рад. Но Олег, я стану папой, понимаешь?
Какие же все счастливые, и это прекрасно. С тех пор, как Анимуса не стало, улыбок на лицах жителей метро стало намного больше. Жизнь постепенно налаживается.
– Олег, и ведь все это благодаря тебе!
– Мне? Почему мне?
– А как еще? Именно ты разгадал тайну Анимуса, ты принес с поверхности этот камень, положивший всему конец. Ты привел сюда Анатолия Яковлевича. И Иру. Я уверен, у вас все получится, – Семен весело подмигнул мне.
– Спасибо! – сказал я, но тут же помрачнел. – Но из–за этого камня умер Юра…
– Да, мне жаль, что ты потерял лучшего друга, очень. Но видно так было предначертано, такова была его судьба.
Я не сердился на слова Семена, по сути, он был прав. Да и не хотелось мне, чтобы меня сейчас утешали.
– Но ты ведь что–то хотел мне сказать, не так ли? Я тебя внимательно слушаю, прости, что отвлек!
Удивительно, но я только сейчас вспомнил, зачем пришел. Эта новость о беременности Лиды и последующий разговор заставили меня временно забыть о цели моего визита.
– Да. Я хотел попросить у тебя парочку вещей.
– Конечно, все, что угодно.
– Мне нужен кусок ватмана, цветные карандаши или фломастеры, ножницы и скотч. Если есть, конечно.
– Разумеется, есть. Сейчас все дам. Но позволь спросить: зачем тебе это понадобилось?
– Обещаю, скоро увидишь!
Забрав нужные мне предметы, я подмигнул озадаченному Семену и поспешил уединиться в маминой палатке. Мне предстояло много работы.
Закончив, я посмотрел на часы. Бог ты мой, прошло уже два часа. А мне показалось, что всего десять минут. Не зря же говорят, что за работой время летит незаметно.
Сделал разминку кистей рук, таким образом немного сняв с них усталость, а затем из скотча нарезал четыре прямоугольных кусочка. Прилепил их на углы ватмана и вышел с ним на станцию. Подошел к гермозатвору, приклеил на него плакат. Отошел на пару шагов назад и полюбовался на свое творение. Как по мне, так вышло неплохо. А если еще учесть, что я не художник и последний раз рисовал два десятка лет назад, то можно сказать, что получилось просто блестяще.
Пока я любовался, ко мне сзади подошла Ира. Долго смотрела на мой плакат, а затем прочитала:
– Две тысячи тридцать третий – год надежды! Олег, а надежды на что?
Я повернулся к ней, взглянул в ее ожидающие ответа глаза, улыбнулся и сказал:
– Надежды на светлое будущее!